Счастливая - стр. 39

– Ни фига себе, – вырвалось у него.

Он даже забыл про игру.

Ну и ладно; в конце-то концов, самое главное – это твои родные. Вот сестра: сейчас она тебе покажет свою комнату в общежитии. Вот мать: пытается совладать с нервами. Вот отец: сейчас он во власти заблуждений, но потом надо будет его просветить – придется взвалить на себя и этот груз. Начинаешь себя убеждать: не зацикливайся на чернухе. Иначе просто рухнешь оземь средь бела дня, на погляденье этим красавчикам, в том самом месте, где, по слухам, Марси давала всем.

Домой мы возвращались уже вчетвером. На этот раз я ехала с отцом. Теперь-то мне ясно: по дороге мать наверняка рассказала сестре все, что знала сама; они собирались с духом, готовясь к предстоящим испытаниям.

Мэри внесла в дом самое необходимое и поднялась к себе в спальню, чтобы распаковать вещи. Предполагалось, что мы перекусим без затей, «чем бог послал», как выражалась мама, после чего отец удалится к себе в кабинет поработать, а мне представится возможность побыть с сестрой.

Но когда мама позвала Мэри к столу, та не ответила. Мать позвала снова. У нас в семье не считалось зазорным кричать через весь дом. Даже орать из гостиной несколько раз кряду – и то было в порядке вещей. Но тут мама не выдержала и отправилась наверх, однако через пару минут вернулась ни с чем.

– Мэри заперлась в ванной, – сообщила она.

– С чего бы это? – не понял отец.

Он нарезал толстыми кусками деликатесный сыр и тайком скармливал собаке.

– Она переживает, Бад, – объяснила мама.

– Все переживают, – заметила я. – Это не повод нарушать компанию, правда?

– Элис, думаю, тебе имеет смысл к ней подняться.

В другой раз я бы заартачилась, но сейчас даже не возражала. Картина знакомая: Мэри, как всегда, переживает, и мама, как всегда, просит меня с ней побеседовать. Я, постучавшись, вхожу, присаживаюсь на краешек кровати, а сестра и бровью не ведет. Значит, пора – как я это называю – «делать оживляж». Мало-помалу я ее расшевелю, и она соизволит спуститься к ужину или, по крайней мере, начнет хохотать над неприличными анекдотами, которые у меня специально припасены для таких случаев.

Впрочем, в тот день, по моему убеждению, ей нужно было просто видеть меня рядом. Не потому, что мать поручила мне «оживляж». А потому, что именно из-за меня сестра заперлась в ванной и отказывалась выходить.

Поднявшись по ступенькам, я осторожно постучала в дверь ванной.

– Мэри?

Ответа не последовало.

– Мэри. – Второй заход. – Это я. Открой.

– Уйди. – Судя по голосу, она плакала.

– Послушай, – сказала я, – не глупи. Я умираю – хочу писать. Если не откроешь, у тебя в спальне будет лужа.