Счастье падало с неба… - стр. 2
Благодаря этому прилагательному в тесной «хрущевке» у них появился офигенный, но страшно неудобный для жизни диван ярко оранжевого цвета, затем трельяж с треснутым зеркалом конца девятнадцатого столетия, а в коридоре повисли белесые рога неизвестного парнокопытного, которые Василий все время задевал затылком, но со слов жены, рога служили отличной вешалкой для детских кепок и тоже считались офигенными. Вообще, много чего было в их совместной жизни офигенного, но иногда Василий набирался смелости и под шумок, особенно под Новый год, всю малогабаритную красоту относил к мусорным бакам или пристраивал в надежные руки…
– Вась, ну ты чего завис-то? Давай хоть килограммчик купим. Раз в жизни можно попробовать? – Лидочка часто заморгала ресницами, но это был не аргумент.
Василия сильно смущала цена, напрягала до безобразия. Кило розовых щупалец сомнительного качества в мужском уме тут же приравнялось к трем кило свежей свинины, трем банкам темного пива, плюс зелень, лучок, помидорка, и вкупе составило отличный воскресный отдых на свежем воздухе под шашлык и ненавязчивую музыку авторадио. Осьминог на празднике тоже присутствовал, только в виде сушеной стружки.
– Лидунчик, что-то не хочется мне морепродуктов. Вчера наелся. Пойдем лучше свининки возьмем. – Он подхватил жену под локоток, но та уперлась так, что тонюсенькие шпильки босоножек вросли в кафельных пол, как краги альпинистов в вечную мерзлоту ледников. Муж догадался – надо маневрировать, но тут с языка соскочило:
– Да и приготовить ты их толком не сумеешь…
Лидочка оскорбление снесла молча, вздернула носик кверху и в полном одиночестве прошагала к кассам. Василий поплелся следом.
Обиду жены он почувствовал, когда сели в машину. Дверью Лидочка хлопнула так, что внедорожник качнуло с левого борта на правый, словно шлюпку от барка «Седов» на штормовых волнах. Домой доехали в гнетущей тишине.
Жена стойко игнорировала любые поползновения помириться. На ужин выставила перед мужем большую тарелку макарон, телячью отбивную сорок пятого размера и рубленый салат из свежих овощей. Сама обошлась творожным сырком, зеленым чаем и низкокалорийными хлебцами.
Всю ночь на продавленном диване Василию снился осьминог. С длинными щупальцами и фиолетовыми присосками он кружил возле аквалангиста на прозрачной глубине, напоследок по-дружески приобнял и, нагло улыбаясь прямо в маску, на чистом человечьем булькнул: «Эх ты, Вася!».
Василий чувствовал, что долгожданные «холостяцкие» выходные без детей, которых теща еще в пятницу забрала к себе на дачу, летели в тартарары. Жена дулась, куксилась, гладиться не давалась и вместо того, чтобы заниматься мужем, в воскресенье с утра пораньше занялась генеральной уборкой, сама снесла во двор коридорный коврик и с таким усердием выколачивала из него пыль, что при каждом ударе Василий невольно вздрагивал, ощущая на щеке легкое морозное покалывание.