Счастье падало с неба… - стр. 4
Лидочка жаловалась матери и приглашала в арбитры, чувствуя, что вторая ночь без супружеских объятий сильно пошатнула монумент ее непреклонности. Родная мать слушала жалобы молча, с большим сомнением, иногда вставляла неопределенные междометия, но выносить вердикт не спешила, ссориться с зятем в плодово-ягодный сезон не было смысла. И теплица томилась в ожидании умелых рук, и сама Светлана Петровна надеялась на зятеву расторопность в починке немаловажных вещей, и всякий раз заманивала Василия к себе на дачу шашлыками и домашней наливкой собственного изготовления.
– Знаешь, Лида, не кочевряжься, – теща подвела итог. – Без морепродуктов можно прожить. В этих осьминогах и есть-то нечего. Одна резина. Лучше на дачу приезжайте. Малинка поспела, огурчики налились. Воздух свежий. Красота. Детки соскучились…
Где-то в середине разговора Лида краем уха запеленговала приглушенный щелчок дверного замка. Василий на цыпочках покинул квартиру.
Он вернулся под вечер уставший, но довольный, со стеклянной тарой из зоомагазина. На дне распластался маленький осьминог. Живой! Розовые щупальца в панике хватались за гладкую поверхность стекла. То, что интуитивно напоминало голову, на самом деле было телом, внутри которого помещалось целых три сердца, одна почка, печень и набор желез – чернильная, половая, поджелудочная. Последняя, в отличие от Васиной, беспокойной от частого переедания, у морского жителя работала бесперебойно.
– Офигенно, – простонала жена прямо в запотевшее стекло и тут же спохватилась, – а что мне с ним делать?
– Хочешь – жарь, хочешь – вари.
– Изверг! Он живой!
– Тогда просто любуйся, – Василий равнодушно пожал плечами и достал из холодильника банку пива.
– Точно! Завтра аквариум купим, камушки, водоросли и… что там еще нужно, Вась… ну, Вась…
Победно растянувшись на всю длину дивана, Василий блаженно потягивал холодное пиво и через распахнутую балконную дверь наслаждался закатом. Казалось, что в бельевых веревках запуталось розово-белое облако, рваными краями напоминающее щупальца осьминога. Василий чему-то философски улыбался, как от мухи отмахивался от приставучей женской стрекотни и удивлялся собственному здравомыслию, так просто вернувшему семейную жизнь в привычное русло.
Панама
– Уймись, Стасик, мама пошутила! Конечно, ты будешь купаться. Твоя рана не так серьезна, чтобы сидеть на берегу и смотреть на остальных…
На песчаный пляж с радостными криками в сопровождении одного взрослого высыпала целая ватага ребятни, человек пять-шесть. Отдыхающие вздрогнули от детского визга и пожалели, что безмятежному спокойствию пришел конец, потому что взрослые люди томно принимали солнечные ванны, сонно переворачивались с боку на бок под шум голубой волны, наслаждались относительной тишиной. Теперь от резких криков и неприличного хохота безмятежность их рассыпалась, словно замок из песка. Но полуденное солнце уже катилось к зениту, и многие, сверив часы, тут же засобирались на обед, в прохладу приморских кафе.