Сборник статей. Выпуск 3 - стр. 37

Заметим что в поучении против язычества в XII – XIII века в «Слово о твари и днии рекомом недели», говорится, что русские язычники поклоняются в первый день семидневной недели (воскресение) не солнцу, утверждая, что солнце только вещественное воплощение света, а белому свету, то есть свету вселенскому. Как писал Борис Александрович Рыбаков, вот этот свет, не имеющий видимого источника не осязаемый и не исповедимый, как эманация божества творящего мир, и был предметом поклонения средневековых язычников. В священных текстах Упанишад говориться, что вселенский свет – это златоцветная птица, обитающая в сердце и солнце. Огонь называют белой птицей, несущей свет. На санскрите огонь «очищающий, очищение», звучит как «павана», а «павака» – чистый, яркий огонь. Кроме того «павана» – свежий ветер, а «павана манна» это название многих хвалебных гимнов. Но в севернорусских обрядовых песнях, водоплавающая птица гусь – лебедь носит название «паванька, пава, павана». Таким образом огонь и хвалебный гимн в санскрите прямо соотносятся с севернорусским названием гуся – лебедя – паванька, пава, павана. И здесь стоит вспомнить, что древнеславянские ритуальные костры VI – V века до нашей эры выглядели как фигуры пылающих лебедей. О чем свидетельствуют найденные археологами зольники – остатки этих костров. Зная о том, что в древнейшей традиции, музыкальный лад, связанный с гусями, лебедями, творит музыку космоса, что игра на гуслях сравнима в этом мифопоэтическом ряду с тканьем мировой гармонии, можно понять почему автор «Слова о полку Игореве» связывает в единый образ стадо лебедей и живые струны – гусель, по которым передвигаются пальцы вещего Бояна, как по нитям основы уток, творя ткать эпической песни.

В Ригведе гимнотворчество мудрецов (Риши или Раша) это процесс, в котором высшая творческая сила слово (озвученная мысль) создает космос, ткёт его. О единстве понятий узор ткани и узор песни, ткать ткань, излагать песню, свидетельствует такой термин санскрита как «прастава», имеющая аналогию в севернорусском диалектном «прастава», «праставка». Но севернорусская «праставка», «прастава» это вышитая или заполненная тканым узором полоса ткани, украшающая рубахи, передники, концы полотенец набожников, скатерти, свадебные простыни, то есть сакрально означенные вещи. Санскритская же «прастава» – это священный текст, хвалебный гимн. Так в гимнах Ригведы поэт-певец просит помочь ему, ткущему произведение и говорит о том, что новую и новую нить ткут к небу и в океан озаренные поэты. Причем внутри текста самого гимна термин «прастава» имеет множество значений: «прастава» – это огонь, солнце, взошедшее солнце, время после восхода солнца, воздушное пространство, дождь, ветер, лето, речь, кожа человека, любовный зов, три мира. Таким образом исполняя священный гимн поэт-певец-музыкант соединял в одно целое все три мира. Голосом, ритуальным пением, как утком ткется из нитей – слов, на нитях основы – струнах ткань вселенной. В этой структуре музыкальный инструмент фактически идентичен ткацкому стану. Не случайно в ведических текстах, многотысячелетней давности говорится о трех нитях основы, по которым двигается гусь-свет-огонь, созидая вещественный мир.