Размер шрифта
-
+
Сборник лауреатов премии Владимира Набокова. Том 3 - стр. 7
ведьм, упырей, вурдалаков
и падшего ангела страхов…
2
Тут – наш альков, не быть хуле,
ты – мой любимый.
Я обниму тебя во мгле
судьбы голимой.
Я отпою, я отогрею
своей болью,
что стала вечностью во мне,
моей юдолью.
И жизни минусы твои
во мне померкнут.
Ты станешь светом на земле,
мой вечный рекрут.
Мы освятимся под луной,
под небесами,
взойдя единою звездой
любви творцами…
Прости, измученная память…
1
Какое красивое слово – «февраль»!
Звуков округлость – как чувства вуаль.
И жаль! Ох как жаль, что февраль
забрал… Подарил… Вновь забрал…
Ах как жаль!
Он – словно сверкающий блеском хрусталь,
цветущий миндаль и зеркал вертикаль,
стоический рыцарь зимы – Парсифаль —
и жизни моей мой Священный Грааль.
И воет, и бредит угрюмый февраль,
стомножит объятья тоски и печаль.
Не жаль… Ах не жаль… Но февраль
ужалил… Притих… Вновь ужалил…
Как жаль…
2
Альфреду Шнитке
Пустая комната…
Тень чёрная крыла рояля…
Пиявкою прилипший у стены,
оскалившись, на тему ДоЛя
он извергал убойные лады.
Ряды
опальных некогда слияний
недружелюбных звуков
нынче слух
любил с восторгом изваяний,
укладывая пазл двух
сердцебиений
диких диссонансов
в гармонию,
в созвучие веков,
всё дальше отдаляя стансы,
и их величество романсы,
и потность париков…
Каков
держатель человечьих странствий,
и страсти,
и любви?
Какие корабли,
попав в ненастье,
нащупают в тумане край земли?
Сборник лауреатов премии В. Набокова
И этот стон, и вой —
сплошь ассонансы
плывущих по неведомым морям,
приверженных и якорям,
и дому, матерям
не шлют покоя,
и возлюбленным,
и брошенным,
изгоям…
Каким жестоким
кажется он нам!
3. Дракон
До поры до времени
спит во мне дракон —
аппетит немереный —
съеденных времён…
Съест он всех, неласковый…
И меня он съест,
если буду сказками
заполнять окрест
и плести «рассказочки»
о всемирном зле
у крыльца на лавочке
бабой «на метле»
или марши громкие
хором голосить,
свои связки ломкие
рвать, как жизни нить,
и, как пьяный дедушка,
с дуба на плетень
сиднем перевешивать
въедливую лень…
Спи, дракончик-душечка, —
чтоб тебе не встать! —
вот тебе подушечка,
вечности кровать.
4
Не о тебе моя печаль,
не о тебе мои молитвы.
Возьми подарки и отчаль
за сталь разрезавшей день бритвы,
за остриё забытых слов,
за боль разрыва по живому,
за хлам разрубленных узлов,
за тень осколков… По былому
отвыла в зареве небес,
со мной отпевших умиранье
любви. А ты опять воскрес?
Как истукана изваянье,
маячишь в памяти. Сгинь в ночь
без погребенья и поминок.
Пусть по тебе прольёт из туч
Нефела[8] несколько слезинок.
5
Прости, измученная память,
моё насилье над тобой,
набила столько всякой драни,
что стала драною сумой,
и, как в кумирню, напихала
божков земной величины,
Страница 7