Сбор грибов под музыку Баха - стр. 5
РАФАЭЛЛА. Ты ведь был, мой мальчик, я слышала – гениальным музыкантом?
ТАНДЗИ (болезненно вскрикивает). Что вы! Я был всего лишь маленький больной человек!
РАФАЭЛЛА. Но говорили, что уже в шесть лет ты замечательно играл клавирные сочинения Баха.
ВЕЗАЛЛИ. Да, именно так и говорил ОБЕЗЬЯНА РЕДИН…
ОБЕЗЬЯНА РЕДИН. Не просто замечательно играл – играл изумительно, красиво, глубоко, как большой музыкант. Это было не просто исполнением талантливого вундеркинда, это было игрой зрелого мастера…
РАФАЭЛЛА. Неужели! Милый ТАНДЗИ, как это тебе удавалось?
ТАНДЗИ. Не знаю, мэм… Но я тогда почему-то мог это делать.
РАФАЭЛЛА. И какие же из сочинений Баха ты играл, мой мальчик?
ТАНДЗИ (смущенно). Я играл почти все известные клавирные произведения Баха. В шесть лет я играл «Английские сюиты», «Хорошо темперированный клавир», «Двухголосные инвенции», «Французские сюиты»… В десять лет солировал на клавесине в «Бранденбургских концертах»… Я играл только музыку Баха, графиня…
ВЕЗАЛЛИ (грустно). Меня всегда удивляло, почему я не СЕБАСТИАН БАХ, а СЕБАСТИАНО ВЕЗАЛЛИ.
Этот мальчишка в шесть лет играл почти всего Баха… Мыслимое ли дело? Нет, все же я не представляю, как можно было передать полифонию Баха, если тебе…
РАФАЭЛЛА (перебивая). Ах, Себастиано! Сейчас ведь речь идет не о тебе! С тобою у меня все ясно, ты был мой любимый внук, и путь к разгадке твоей души отнюдь не был для меня таинственной дорогой в Эльдорадо, которую так никто и не смог отыскать. Ты был у меня Дристуччи, большой любитель громко пукнуть, и это твое музыкальное увлечение также началось примерно в шесть лет. Но вот незадача – озорник, притворяшка, тщеславный малый, ты, желая удивить всех, уж так старался, что пукал нечисто, так что частенько марал трусы. И когда твоя родная мать или я, раздевая на ночь, изобличали тебя в постыдном неряшестве, – как ты отвечал? Ты принимался хныкать и говорил, что у тебя весь день болел животик и был понос… Словом, с тобой было все ясно. Но в отношении ТАНДЗИ мне неясен один момент: во сколько же лет он начал заниматься музыкой, если уже в шесть играл АНГЛИЙСКИЕ СЮИТЫ Баха?
ТАНДЗИ. Говорили, что с двух лет.
РАФАЭЛЛА. Говорили? Почему же «говорили»? Ты разве сам не помнишь?
ТАНДЗИ. Но я не знал, графиня, что мне тогда было два года.
РАФАЭЛЛА. Ах, да… Ведь ты же был сущий младенец. Меня мать до двух лет кормила грудью. У матери молока было хоть залейся. И она верила ходячему мнению, что кормящая женщина не беременеет… Она рассказала мне об этом однажды… Там… В моей Италии… В Болонье…
ВЕЗАЛЛИ. А я с трех лет знал, сколько мне годиков. Помню, когда меня спрашивали, я старательно выставлял три пальчика.