Размер шрифта
-
+

Сближения - стр. 4

Замполитов в армии я не застал, но от старших товарищей ничего хорошего о них не слышал. Дядя Фёдор, вероятно, был редким исключением из этого неприятного правила. Но он, собственно, и в строевых частях прослужил не так уж много – поступив в ВПА, он в ней и остался до увольнения в запас – сначала адъюнктом, потом преподавателем и так далее.

Когда страна начала разваливаться, Фёдор Григорьевич не стал топтать марксизм-ленинизм, не запил, не осел на своей генеральской даче, выращивая картошку и малину, а создал фонд, который и возглавил.

Главной задачей фонда Дядя Фёдор считает борьбу с фальсификациями, или, как он выражается, с буржуазными извращениями истории Второй мировой войны, которыми, по его убеждению, занимаются, в основном, американцы. Штаты Дядя Фёдор ненавидит, а американцев не любит и в общении с ними ядовит, как египетская кобра. В остальном – милейший человек.

Да, я, кажется, забыл рассказать, почему у Дяди Фёдора одно плечо выше другого. Легенда гласит, что однажды он катался с женой на лыжах в Тимирязевском лесу. И вот, глядя на пролетающих мимо с гиканьем студентов и студенток Тимирязевки, жена грустно заметила:

– Вот, Федя, а мы с тобой отъездились… Теперь – только шагом и по ровной лыжне…

– И ничего не отъездились! – запетушился Дядя Фёдор. – Смотри, как я сейчас!..

Результатом генеральского слалома явился снайперский перехват берёзы и сломанная ключица, которая срослась не совсем правильно. В госпитале шефа положили в коридоре, где от сквозняков он простудил лёгкие, а лошадиные дозы антибиотиков подарили роскошную аллергию. Дядя Фёдор покрылся пузырями, которые, лопаясь, страшно чесались. После госпиталя он долго восстанавливался в разных санаториях, а в первый рабочий день сунул руку в портфель и напоролся на невесть как оказавшееся там бритвенное лезвие.

Когда кровь остановили, пальцы забинтовали, а руку подвесили на перевязь, один мой коллега спросил:

– Фёдор Григорьевич, у вас ведь есть наградной пистолет?

– Ну есть, а что? – с подозрением ответил тот.

– Мне больно на вас смотреть! С таким невезением лучше застрелиться.

Дядя Фёдор сначала решил обидеться, но потом не выдержал и захихикал, треснув шутника по голове увесистой папкой с тезисами очередной конференции.

Но тогда я ничего этого не знал, и для меня Дядя Фёдор был просто лысым стариком в дорогом костюме.

– Подполковник Поляков?

– Так точно. Только подполковник в отставке. Уволен по здоровью.

– Это понятно, – отмахнулся шеф, – не кадровый же. Мне вас рекомендовали в высоком штабе, я полистал ваше личное дело и пригласил, чтобы предложить работу в фонде.

Страница 4