Савва Морозов: смерть во спасение - стр. 7
Да и затея-то очень глупой оказалась. И кому пришла в голову мысль – пропойц с улицы да девок с борделя сунуть для приманки в тюремную карету, которую студенты, в подражание питерской братии, будут обязательно освобождать? Поначалу-то они откликнулись на кряканье подсадных утиц – мол, народовольцев везут! – но ведь в конце концов разобрались. Да, бузотеры, но не дурачки же.
Между тем студенты праздновали победу. Университет сиял огнями, во дворе пылали костры. Да и веселее у костров пить пиво. Амфитеатров уже который раз выворачивал карман у Саввы:
– Раскошеливайся, купчина-дурачина!
– Амфи! – отбивался тот яростнее, чем от охотнорядцев. – Я уже месячное содержание располовинил. Жить на что?
– А на что я живу? На что живет Чехонте? Как у латыша – хрен да душа! А на пиво завтра все равно найдем. Уж не сомневайся, Хан владимирский.
– Какое сомнение. Только не прослышал бы родитель о моих подвигах. Выпорет, ей-богу, выпорет.
– Когда еще это будет? Не однова ли живем? Вон клистирный факультет – и тот разгулялся. Антоша! – панибратски позвал Амфи. – Иди к нам. У нас, брат, по-купечески. Душу продаем, имечко в зало закладываем.
Антоша стеснительно подошел. Хоть и был на год старше правоведов-приятелей, но в их разгульную ноту никак попасть не мог. Не тот строй.
…Однако кончать университетское безобразие как-то надо было.
Чего раньше не случалось, Дума поутру в един час собралась. Шумели-галдели купцы и чиновники, но верх взял все-таки толстосум Тимофей Морозов. Забыв про бузотерившего сынка, он гневно призвал – погнать на университет казачков да разжиревших от безделья городовых! Ему резонно ответили: а что скажет Петербург? Что скажет новый император?! Ему ведь в Москве короноваться надо, не по крови же ехать. Слишком ретивому Тимофею Морозову кричали в глаза:
– Чем пустое болтать, ты на Красной площади лучше сынка-заводилу выпори!
– И-и… выпорю!.. Заодно и нашего полицейского бездельника. За что мы ему такие деньжищи платим?
Денежки гласный Московской городской Думы, он же владелец крупнейших Никольских мануфактур, умел считать. И не только прибытки, но и убытки. Один позор во что Москве обойдется?! Подмасливать-то нужно будет уже не своих толстомордых бобиков, а чинуш петербургских, золотокафтанных…
– Есть у нас полиция аль нет? – Морозов и в Думе расходился, как у себя на фабрике. – Подать сюда обер-полицеймейстера!
Обер-полицеймейстер у себя в канцелярии грозил:
– Как я вот твоего сынка Саввушку-наследника выволоку за ворот – запоешь другим тоном, миллионщик! Заодно и графьев, всех этих Олсуфьевых и Толстых-сыночков!