Сармат. Тайна печали - стр. 11
Припарковав машину, пулей направилась к подъезду. Внутри все продолжало бушевать от злости, хотелось что-нибудь швырять, ломать, орать во всю силу легких...
Войдя в квартиру, я начала наматывать круги по просторной гостиной, пытаясь хоть немного успокоиться.
Я ему, значит, с учебой помогала, рефераты, конспекты за него писала — хотя эта падаль на курс старше меня, но в голове пустота, а он... Дура! Какая же наивная дура, не видела очевидного — Волков только в постель меня затащить хотел. За месяц не смог уломать и переключился на доступное тело. Алкоголь? Я должна все понять и простить из-за его нетрезвого состояния? Ни за что! Да пошли они все! Предатели! Пустышки! Кобели!
Взор привлек желтоватый конверт, лежащий на тумбе, который вчера так бережно обнимала мама. И папашка мой был предателем, таким же сладкоголосым вруном, как и Стас. Схватив небрежно конверт, я достало письмо и, все еще злясь, начала читать:
«Моя Светлана, мой свет... столько лет прошло с даты нашего знакомства, а я все так же ясно помню твою невинно-добрую улыбку и скромный взгляд. Мне о многом хотелось бы тебе написать, но я прикован к больничной койке и в силах сказать лишь самое главное. Я люблю тебя. Всегда любил.
Только сейчас я понимаю, что не могла ты мне изменить в тот роковой день. Перед смертью мне хочется в это верить. В ту минуту во мне пылали ревность и обида, впрочем, как и всегда. Я виноват перед тобой, виноват в том, что так сильно ревновал и пытался опекать — слишком сильно боялся потерять тебя, и в итоге потерял. Больше двадцати лет я тонул в чувстве обиды и неразделенной любви.
Прости за мою излишнюю чувствительность, за то, что улетел, поверив словам и глазам, а не сердцу. Ведь ты не могла отдаться другому. Мне хочется верить, что не могла...
Прости, что не поверил твоему письму спустя год. Тогда мне казалось, что после измены ты просто пытаешься меня вернуть и никакого ребенка на самом деле нет. Сейчас я понимаю — твои невинные глаза не могли врать. Они лишь умолчали о главном...
Всю жизнь я прожил не так, но прошлого уже не вернуть. Хочу лишь вновь увидеть твою улыбку перед тем, как отойду в мир иной, и познакомиться с дочерью. Прошу, дай мне возможность попросить у вас прощения лично. За все упущенное время извиниться, за вспыльчивость свою, несдержанность и ревность. Ведь это я довел тебя тогда до отчаянной «измены». Я... во всем виноват лишь я... Единственное мое желание сейчас — просить у вас прощения.
Надеюсь, это письмо в скором времени окажется в твоих нежных руках, и я смогу дождаться нашей встречи. Я буду бороться за каждый новый день, чтобы увидеть тебя и дочь. Большего мне уже и не надо. В Турции вас встретит мой брат и поможет со всем необходимым. Напоследок, моя дорогая, прошу лишь помнить одно — Мардин не Москва, и нравы здесь другие. Это не упрек, а предупреждение