Самурай Ярослава Мудрого - стр. 5

Пропуская копье над головой, падаю на колено, кидаю руку вперед, концом субурито бью бешеному юнцу в пах. И тут же, вскакивая, изо всей силы дергаю меч вверх, на восходящем движении раскалывая ему подбородок. Он даже не крикнул, просто скорчился и упал. Все, ему долго будет не до девок и не до воинских забав. Да и до еды, которая тверже каши или жеваного хлеба. Но даже этого ему не будет – я наступаю ему на шею ногой и с силой проворачиваю стопу, ломая юнцу горло.

Я снова замер, держа меч перед собой. Улыбнулся князю и закрыл глаза. Мне не хочется ни видеть, ни слышать этих людей. Но все же кое-что расслышать мне пришлось. Чуть позже.

…Этого человека я приметил раньше, еще до того, как мне вернули мой меч и показали в круг костров. Он был единственный, кто не смеялся, когда они разглядывали меня и мой деревянный меч странной для русских мечей формы, мою куртку, рубаху и содержимое моей заплечной сумки. И еще. Князь, прежде чем началась потеха, обменялся с ним несколькими словами и чему-то согласно покивал, соглашаясь с неулыбчивым воином. Да и стоял он рядом с князем. Несколько раз я видел его лицо, когда выпадал миг передышки. Он был спокоен, совершенно, абсолютно спокоен. Ни азарта, ни злобы, ни интереса – молчаливый зритель. Он смотрел, более того, он, в отличие от остальных вояк, ругающих уных, что «позорят светлого князя», видел, что творится. Но по каким-то своим соображениям не вмешивался. Не знаю, отчего это слово пришло мне в голову. Просто я чуял, что этот человек имеет и право, и мужество, и возможность «вмешаться», если пожелает. Меня это ни радовало, ни огорчало – просто отметил и оценил.

В круг влетели сразу двое уных, и мне на какое-то время стало не до загадочного человека, с которым шептался князь. Эти двое, видимо, сговорились заранее, что делать, и теперь атаковали не меня, нет! Эти два вояки атаковали мой меч, мое «весло», субурито! Видимо вспомнив, что меч деревянный, но забыв, что он в состоянии сделать, юнцы старались перерубить его своими сверкающими клинками.

Обычное субурито делается из белого японского дуба, который, к слову сказать, тоже не так-то просто перерубить. Но я зарабатывал им на жизнь там, в двадцать первом веке. И я мог себе позволить заплатить действительно приличную сумму денег, чтобы действительно серьезные мастера, умеющие работать с деревом, изготовили мне это субурито. Из бакаута. Уверен, что мало кто слышал это название. Тем более держал это дерево в руках. Я имею в виду тех, кто проживает на благословенной территории России. И уж тем более здесь, сейчас – на Руси? Или где мы? До России еще далече, а Семиречье, думаю, уже ушло, и Орея уже позабыли. Судя по распятиям.