Самсон назорей. Пятеро - стр. 31
Самсон весь встряхнулся, прогоняя память; видение тихой воды и рыжая девушка в руках у стройного красавца пропали. В ту же минуту Самсону впервые стало ясно, куда он идет: прежде ему казалось, что он бредет без цели. Он вышел из виноградников, впереди была равнина травы; на равнине паслись стада – одно из них пасли братья Карни. Старший, по имени Ягир, был из «шакалов». Самсон их увидел издали; с другой стороны поля к ним шли две женщины, одна с кувшином на голове, другая с небольшою ношей в платке. Та, что с ношей в руках, была Карни, вторая – служанка. В этот час девушки приносили пастухам обед. Самсон понял, что затем он и пришел сюда.
Когда они сошлись, она не покраснела и не потупилась; деловито показала братьям, что принесла, передала какое-то поручение от отца, попрощалась, сказала служанке: «Ты меня догонишь с кувшином, когда они кончат, – я пойду медленно», – и тронулась было обратно.
– Я пойду с тобою, – сказал Самсон, коротко, сухо, без выражения – такой был у него всегда голос на земле данитов.
Карни на этот раз не взглянула, но спокойно ответила:
– Хорошо, Самсон.
– Я думал, ты пообедаешь с нами, – сказал разочарованно Ягир. Младший брат, еще мальчик, смотрел на Самсона с настороженным обожанием честного пса.
Самсон, не отвечая на вопрос, отдал распоряжение:
– Вечером скажи всем нашим: завтра на заре у колодца. Взять припасов на три дня.
И он пошел рядом с девушкой. Оба молчали; но по ее дыханию Самсон понял, что она взволнована. Он покосился, – действительно, ее щеки слегка порозовели у глаз, и она прикусила нижнюю губу. Он посмотрел пристальнее, прочел ее мысли, как будто сказанные, и ответил:
– Вчера ко мне пришли из Шаалаввима. У них угнали скот; шайка из Вениаминовой земли. День туда, день обратно, день на розыски стада.
Девушка ничего не сказала, но задышала еще тяжелее; Самсон испугался, что она расплачется.
– Я велю твоему брату остаться, – предложил он.
Она едва слышно отозвалась сквозь стиснутые зубы:
– На этот раз?
Она хотела сказать: через неделю подвернется еще что-нибудь, через месяц опять – чем это кончится? – и Самсон понял. Ему захотелось растолковать ей, как это все важно и необходимо; но он не привык объяснять – даже то, что он ей прежде сказал, было не в меру подробно для его обычая в Цоре; и привычка молчать была сильнее желания утешить девушку, даже сильнее страха, что она разрыдается и он не будет знать, что делать. Так они еще долго шли рядом, ничего не говоря. Вдруг Самсон повернул к ней голову; откликаясь на бессловесный приказ, она встретилась с ним глазами, опять уже бледная и спокойная, и также без слов спросила его: что?