Самоучитель прогулок (сборник) - стр. 1

У меня не только нет усов, но и бровей-то немного.

Н. Берберова «Курсив мой»

Книга о счастливом человеке представляется мне одной и той же, без конца повторяющейся сценой. Главный герой – или кто-то, кому посчастливилось быть воплощением благополучия, – прилетает в парижский аэропорт. Все равно в какой. Налегке. Не спеша выходит из аэропорта и садится на RER. Такси и друзья, встречающие на машине, – только помеха. День может быть солнечным или дождливым. Может быть тепло или прохладно. Время года можно выбрать подходящее по случаю. Герой или кто-то вместо него сидит у окна, провожает взглядом убегающие назад поля, дома, станции и разнообразные зеленые насаждения – и с отчетливостью понимает, что жизнь удалась. Что еще нужно для счастья? Все и ничего.

Утром он выходит из гостиницы. Погода, время года, город, название его комнаты в гостинице (Ча-Ча-Ча, Симона де Бовуар или Версенжеторикс) – определяются по ситуации. Будет ли это один из ранних весенних дней в конце февраля на набережной Гаронны в Бордо, где трамваи бесшумно скользят по траве, – или мрачный ноябрь, Тулуза, арка в честь победы в Первой мировой, где головы ликующих солдат слиплись, как пельмени в кастрюле, – или жаркий летний полдень в Ля-Рошеле, когда остается одна надежда на свежий ветер с Атлантики?

Без разницы.

Наш человек выходит на улицу и ощущает прилив счастья. Все-таки с ним что-то не так. Проходят дни, недели, месяцы. Его замечают в разных уголках Франции. Пора бы друзьям обеспокоиться его судьбой. Всякий раз, когда он выходит из гостиницы, его охватывает необъяснимое блаженство. Остальное, как говорил один переводчик-синхронист, чисто поэзия.

Слухи о путешественнике, достигшем полного самоудовлетворения, доходят до Англии. Молодой лондонский литератор Джери Рен в своем блоге пишет короткие смешные истории об иноземце-франкофиле. По стране начинают ходить анекдоты о вечном туристе.

Правая националистская партия Франции пытается войти в контакт с чудаком. Но тот совсем не понимает, что им от него нужно. Утром он выходит из гостиницы – da capo al fine.

Общество друзей Франции принимает его в почетные члены. В «Либерасьон» выходит разоблачительная статья профессора из Третьего Парижского университета о том, что все это – пиар-проект сторонников Ле Пена. Нас троллят! Но нашему герою хоть бы хны. Как констатировал Верлен, “l’on sort sans autre but que de sortir”.

Похожая история случилась с одним писателем. Выходя на прогулку, он привык давать мальчонке, попрошайничавшем на соседней улице, пятачок – и сердце его обливалось слезами. В один прекрасный день он по обыкновению вышел пройтись, подходит мальчонка, писатель хотел было дать монету, – но в душе его был полный штиль, ни капли сострадания к ближнему своему, ни остаточных высоких чувств. Как честный порядочный человек, как философ он не имел права лгать самому себе. Денег мальчонке не дал – дал пинка и пошел своей принципиальной дорогой.

Вот и наш герой в одно прекрасное утро вышел из гостиницы в Эбенёк-сюр-Мере и подумал: «Ну что я все одно и то же, одно и то же. Опять какой-то отель, опять эта отпидарашенная под туристов улочка. Не могу я больше разжевывать эту тартинку, круассан – видеть не могу, а кофе этот… Хоть бы раз чаю нормально заварили! В Болгарию уеду».

Недавно счастливый человек был замечен выходящим из гостиницы в городе Тырново.

У меня дома висят на дверях три карты. То есть не у меня, а у того, кого вам приятно было бы видеть на моем месте. Я не люблю картинки на стенах – фото, графику, живопись или репродукции. Предпочитаю, чтобы стены были пустыми и белыми, просто выкрашенными белой краской. Обои морочат голову узорами. Их теплый тон не согревает взгляд. Незатейливая находка дизайнера, размножившего кружок, пересеченный снизу двумя палочками, не забавляет. Я не вижу необходимости в том, чтобы жилье было по-особенному оформленным. Сами стены с их шероховатостями, пол – старый скрипящий паркет, высокий потолок, обведенный по краю двойным профилем, книжный шкаф, в котором никак не навести порядок, призывающий к общественно полезному труду письменный стол – создают уют. Здесь можно жить, растворяясь в белизне и пустоте, и иногда погружаться в карты, воображая, как ты путешествуешь за тридевять земель, или вспоминая о странствиях по далеким городам и весям, без которых ты бы и часа тут не смог просидеть.