Самоучитель прогулок (сборник) - стр. 3

А бывает, приедешь во Францию на месяц или на полгода. Это совсем другое дело. Тут уж надо раскинуть табор, обосноваться капитально, выведать, где и по каким дням ближайший уличный рынок, где ближайшая прачечная, если в отношении стирки вы придерживаетесь демократических взглядов. Важно быстрее узнать, в каком брассери раньше всего начинают варить кофе и где в самый поздний час можно пропустить рюмку. Принципиальный вопрос лично для меня – сырная лавка. Ее вычисляют по жуткой вони, раздающейся на весь квартал и прокрадывающейся в квартиры сквозь стеклопакеты. Китайцы говорят, что сыр пахнет ногами. Когда я рассматриваю в витрине миниатюрные головки козьего сыра, невольно переводя взгляд на тучные бруски Канталя или Конте, я дышу этим прелым воздухом сырной плесени и протягиваю человечеству руку взаимопонимания и сотрудничества, предвкушая, как дома буду есть эти дружественные желтые ломти и пить вино.

Когда вы приезжаете надолго, важно разведать, где лучше покупать алкоголь. Как правило, где-нибудь неподалеку найдется Nicolas – сеть торгующих алкоголем магазинов, которая очень даже ничего, если продавец будет англичанин, не выговаривающий несколько шипящих и путающий все «эр» и «эль» родного языка. Я обожал этого сомелье, очень хорошо разбиравшегося в вине и говорившего ровно то, что ты хотел от него услышать. При этом, как говаривала Анна Андреевна Ахматова, не было никакой неловкости. Милую парижанку, которая к рагу с бараниной выбирала «Каор», ставя обратно на полку «Сент-Эмильон», на который она сначала положила глаз, он отечески поощрял фразой: «Бон суа». Заезжих личностей типа меня он привечал не без снисходительности, но подчеркнуто благожелательно. Тогда в отношении вина я был безъязык и, как ни заучивал слова и выражения о сильных мясах и сильных винах, едва начинал обсуждать с сомелье, что бы сегодня купить, тут же превращался в медведя на льду или в того профессора, что, простыв в Нью-Йорке, на предложение обратиться к врачу ответил: «Разве что к ветеринару, ведь я тварь бессловесная». Со временем ко мне привыкли, как к группе клоунов из кочующего по городам и весям цирка, которая до работы объявляется в барах и лавках. Я представлял собой небезынтересного персонажа.

Во-первых, мой французский был с нарочито спрятанным русским акцентом и на что он казался похожим парижскому англичанину – вопрос на засыпку. Во-вторых, об алкоголе по-французски я говорил уверенно, но боюсь, что для окружающих это были слова с последней прямотой, особенно когда я начинал жестикулировать, чтобы не быть голословным. Хитроумные описательные выражения, которые я на ходу придумывал, не зная нужного слова, могли навести сомелье на мысль, что я потомственный составитель кроссвордов в четвертом поколении или секретарь члена парламента, работа которого состоит в том, чтобы ежедневно давать населению ответы на его, населения, животрепещущие злободневные вопросы.