Самодержавие в истории России - стр. 20
В любом случае, содержание статей договоров, полагает М.Б. Свердлов, раскрывает положение великого князя как суверенного и полноправного правителя Руси, персонифицирующего собой государство, единственного полномочного контрагента византийских императоров (16, с. 156–158).
В договоре 911 г., однако, упоминаются и другие «великие князья», а в договоре 944 г. – «всякое княжье» и просто «князья». В них обычно видят князей зависимых от Киева славянских общностей (7, с. 63) либо представителей правящей династии Рюриковичей (12, с. 132). Их отношение к «великому князю русскому» определяется понятием «под рукою», свидетельствующим о том, что и племенные князья, и родственники великого князя являлись его вассалами. Таким образом, в первой половине X в., очевидно, существовала некая иерархия князей во главе с «великим князем русским» (16, с. 160–161; 1, с. 66).
Примечательно, что в тексте русско-византийского договора 971 г. Святослав назван «великим князем русским», как и его предшественники, Олег и Игорь, но какие-либо другие князья в нем уже не упоминаются. По мнению М.Б. Свердлова, такая ситуация свидетельствует о дальнейшей концентрации княжеской власти вследствие реформ княгини Ольги. В землях племенных княжений были организованы опорные пункты великокняжеской (центральной) власти (погосты и станы), регламентирован сбор дани, а племенные князья были либо устранены, либо стали великокняжескими служилыми людьми на уровне посадников (16, с. 224–225; 7, с. 73). Это, с точки зрения Н.Ф. Котляра, ознаменовало начало процесса превращения «надплеменного государства» в раннефеодальное (7, с. 69).
Соответственно, в дальнейшем, в условиях, когда все восточнославянские земли оказались под властью одного княжеского рода, необходимость в особом титуле для верховного правителя отпала: таковым являлся тот, кто считался старейшим в роде и сидел в Киеве. Княжеское достоинство стало признаваться только за Рюриковичами: князем нельзя было стать, им можно было только родиться в этой династии (1, с. 119). Однако, как отмечает М.Б. Свердлов, монополия на власть рода Рюриковичей явилась причиной возникновения особого феномена: принадлежность к этой княжеской династии становится основанием на право княжения, т.е. право управлять (владеть) той или иной территорией в рамках существующих государственных границ (16, с. 245).
Власть всего княжеского рода – «родовой (коллективный) сюзеренитет» – не был, разумеется, отличительной чертой одной лишь Руси в раннесредневековый период, так же как и деление страны на уделы между сыновьями-наследниками. Этот феномен, получивший в науке название