Сами о себе. На рубеже тысячелетий - стр. 12
В. Панюшкин
У русского народа – культ власти и отсутствие инстинкта самоуправления.
Б. Парамонов
Леность и анархия заменяют нам китайское трудолюбие и японскую дисциплину.
В. Пастухов
Мне кажется, что основу русского характера составляет фатализм. Он в равной степени является как источником уникальной несгибаемости русского духа, так и причиной хронического исторического прозябания России.
Русский фатализм имеет, безусловно, религиозные православные корни. Но он также сформировался и как следствие нажитого исторического опыта. Русский человек верит в предначертание больше, чем в себя.
Русские – фаталисты вдвойне, когда речь заходит об общественной и политической жизни. Они асоциальны, потому что им априори чужда мысль о том, что они могут на что-то влиять в собственной стране. Именно поэтому им глубоко безразлична политика, участие в которой они принимают спорадически и бестолково. Русский человек не видит обратной связи с окружающим его социальным миром, ему не интересны партии, выборы, политическая борьба. Он знает заранее, что его обманут, и привык принимать этот обман как должное.
Русский фатализм – особого рода. В отличие от восточного фатализма, он является не созерцательным, а деятельным. Русские – активные фаталисты. Они не ждут милости от природы, а готовы сами обобрать её, отняв всё, что им причитается. <…>
Русские легко идут на смерть и подвиг, но организация своей повседневной жизни представляется им неразрешимой задачей.
Русский фатализм – это тот самый стержень, на который гроздьями нанизаны все остальные элементы русской ментальности. Он порождает и цементирует те черты русского характера, которые «китайской стеной» отделяют Россию от либеральной Европы – эгоизм, безответственность, недоверие ко всем и даже к самим себе.
Фатализм делает русских эгоистами. Сомневаясь в полезности своих собственных действий, русские уж совсем ни во что не ставят действия коллективные. Они демонстрируют вопиющее нежелание вступать в кооперацию друг с другом. <…>
Для русских нет более чуждой идеи, чем идея самоограничения. Воля, а не свобода – вот их идеал.
Фатализм делает русских заложниками перманентного кризиса доверия. Их «некооперабельность» заставляет видеть в окружающих исключительно врагов. Русские полагают, что справедливость существует только в сказках, что если ты не обманешь первым, то тут же станешь жертвой обмана, если не оттолкнешь локтем ближнего, то будешь затёрт толпой. В глубине души они хотели бы жить иначе, большинству из них противен тот образ жизни, который они ведут. Но они не могут себе позволить жить честно, так как уверены, что их честностью тут же кто-то воспользуется против их интересов. <…>