Самайнтаун - стр. 92
– Хм, надо же, никогда о них не слышал.
– Это потому, что их давно не празднуют, забыли уже все. В редких деревнях можно встретить, разве что в таких, где моя бабушка выросла. Она больше всего именно Самайн любила. Говорила, что мертвые в этот день к живым выходят, как и духи. Великий день. В детстве я его боялась, но сейчас это хороший повод развлечь себя чуть-чуть. Сплести венки. – Она махнула головой на те самые желтые листья с колокольчиками над дверью. – Зажечь пучок со зверобоем, чтобы прогнать из дома зло. Или приготовить клафути из вишневого варенья. Ох, мои родители всегда такой чудесный сырный суп варили! В бульон всегда перетирали лук с чесноком, сыр сливочный брали, и если оставалось немного черствого хлеба, то растирали его прямо в…
Роза резко замолчала, а затем вдруг схватилась за живот. Прежде, чем Джек успел испугаться за ее здоровье, на всю хижину раздался пронзительный урчащий звук.
– Ты голодная? – удивился он, и Роза потупила взгляд, будто стыдилась собственной немощи и бедного положения. – Давно ты не ела?
– Давно, – призналась она и тут же взялась оправдываться невольно: – Я когда из дома бежала, прихватила матушкин кошель. На то, что осталось от проезда, накупила муки и вяленой индейки. Думала, хотя бы на месяц хватит, но… Ничего страшного, я справлюсь. У меня много чая!
Роза попыталась улыбнуться, приподняв в ладонях кружку, и Джеку резко подурнело. Сколько же дней этот чай и есть ее единственная пища?!
– Так не пойдет. Дай-ка мне ружье, – сказал он решительно, вставая и протягивая руку. – Уверен, поблизости водится много дичи. Ты здесь одна живешь, значит, к людям звери не привыкли, охотиться будет несложно. Добром за добро платят. Раз ты меня приютила, то я должен вернуть должок, прежде чем уйду.
На секунду Джек подумал, что она все еще боится, – и правильно делает, он бы и сам себе ружье не дал! – но пальцы Розы затвора больше не касались. Наоборот, она сдвинула оружие на край колен так, что Джек и сам мог выхватить его при желании. Ее ресницы, короткие и пушистые, дрожали, как и плечи.
– У меня нет пороха, – призналась Роза. – Ружье пустое. Его я из дома взяла, а пороховницу взять забыла. Спешила слишком. Отец кричал, матушка плакала…
Джек не нашелся, что ответить. Просто смотрел на нее так же, как она на него, и оба давались диву: она – загадочному гостью, он – ее загадочной глупости. Или то была доверчивость, девичья доброта, граничащая с отчаянием от одиночества? Безоружная, беременная, еще и истощенная, она, находясь сама в беде, решила не оставлять в беде его… Теперь Джек тем более должен был помочь.