Самая страшная книга 2020 - стр. 22
Алла всхлипнула.
В предбаннике зашаркало. Что-то еще хорошее нужно вспомнить. Как купальник мерила и молоко грудное на пол потекло. В четыре струи, целая лужа получилась, так стыдно, салфетки в лифчик засовывала…
Дверь открылась, в баню просочился тусклый свет. Вошла тень Волковой, потом сама Волкова, плоть на привязи черного плоского потустороннего фантома. Шершавый металл впился в ладони Аллы. Скулы свело, мочевой пузырь панически сигналил. Она выставила кочергу, как меч. Изготовилась.
Дверь затворилась. Чужое дыхание. Шаги. Чиркнула спичка, осветила Волкову – тварь повернулась к Алле широкой спиной. Нагнулась, подпалила свечной фитиль. Один, второй…
Алла бросилась через комнату и ударила кочергой по седому затылку. Будто по гвоздю молотком – Волкова ухнула и присела. В волосах заструилась кровь.
Алла отскочила, готовая отразить любую атаку.
Несмотря на рану, Волкова поднималась. Неуклюже поворачивалась к беглянке, толстые пальцы щупали рукоять плети. Алла коротко зарычала и ткнула кочергой снизу вверх. Стальной шип вонзился сектантке под ребра. Хотелось видеть страх на обрюзгшей морде, но Волкова не доставила ей такого удовольствия. Она улыбалась! Гадина улыбалась, оголяя кариозные резцы.
Алла навалилась, кол пробил какую-то преграду в груди Волковой и проскользнул сантиметров на пять. Садистка захрипела. Улыбка превратилась в обагренный кровью оскал. Кочерга прошила сердце той, кого отшельники почитали за Божью мать. Волкова осела на пол. Кол торчал из ее груди. Остекленевшие глаза таращились в потолок. С потолка…
Ликующая Алла осеклась, задрала голову. С потолка струилась дымка. Туман заполнял избу. Алла заметалась, чувствуя сладкий травяной аромат, похожий на запах сектантского отвара. Вновь показалось, что в бане кто-то прячется, и не один. Целая стая кожистых существ, кружащихся вдоль стен…
Алла прикрыла нос и обнаружила, деревенея: световой прямоугольник в дыму, отворенную дверь бани, фигуру на пороге…
В комнату вошел Соломон Волков. Абсолютно лысый, как после химиотерапии, мужчина-ребенок. Он ковылял, передвигая перед собой березовые ходунки. Облаченный в тогу из мешковины, такой же кривоногий, как мать. Живот его перекатывался при ходьбе белым киселем, жир спускался складчатой юбкой на слоновьи бедра. Грудь больше, чем у Аллы, качалась, увенчанная тремя темными сосками: дополнительный расположился посредине, над солнечным сплетением. У тридцатитрехлетнего Соломона Волкова было лицо младенца и огромная голова, оттопыренная слюнявая губа и блуждающий взгляд идиота.