Салюты на той стороне - стр. 10

Не так уж стыдно быть Юбкой.

Я бы и не сказала ничего, не обиделась.

Заходит Хавроновна, огромная и белая, она завхоз у нас вообще-то, но занимается всем подряд, осматривает место преступления – стакан на полу, вода пролита, сахар горкой лежит, потому как Юбка опрокинул, а больше никого, только мы с Ленкой, и мы виноваты.

У нее глаза черные, и под глазами – черное, черный карандаш.

Кажется – вот-вот прорвет тоненькую плотину век и прольется на щеки.

– Это что, девки? Что вы за свинарник. Устроили?

Ей тяжело все одним предложением говорить, нужно остановиться, отдышаться. Ей самой бы в санаторий – только легочный какой-нибудь. Отсюда вижу, как раздуваются бока, ребра, под которыми легкие. Может, туберкулезница, а сама не знает – много раз видела красное на ее подбородке, только это всякий раз оказывалось помадой.

– Сейчас убираться будете.

– Да это не мы, – вяло вякает Ленка, знает, что раз Хавроновна заметила – будем убираться.

– Ага, а кто? – А Хавроновна размазывает носком мужского черного ботинка воду по полу. – Тряпку вон на батарее. Возьмите. Рыжая с пола пусть. Подотрет. А ты со стола.

Можно бы спросить, почему это я с пола сразу, почему я? – да только у Хавроновны нельзя спрашивать. Видела, как она парню затрещину дала – он хлебом кидался. Маленький парень, не помнит ничего, даже не плакал. А вот я увидела, что она и сильнее могла ударить, сдержалась в последний момент, – даже странно, что дышать не может хорошо, а сила такая. Он потом синяк никому не показывал, но увидели парни, когда он разделся в душевой, – большой синяк, кровавый. Вообще не должна бы так Хавроновна с детьми, это даже самые придурки поняли. Маленький парень не жаловался, не понял даже.

Беру с батареи мокроватую, заскорузлую тряпку, быстро вытираю воду, благо почти вся на футболке Юбки осталась, а Ленка выделывается, медлит, я и то говорю – да возьми ты быстро другую тряпку и вытри, а она: нет другой, давай эту.

– Ты чего, – я разгибаюсь, смотрю, – эта же после пола, мы же тут в обуви ходим.

– Да ладно, пофиг вообще. Ну Юбка… Вот я ему устрою.

– Что ты устроишь?

– Не знаю, гадость какую-нибудь. Ты кашу жрать собираешься?

Кашу такую тоже нельзя есть, как и минтай, так что я не ответила – вытерла руки о джинсы и взяла недоеденный бутерброд с колбасным сыром. Хотя каша кажется вкусной – овсяная, без масла, зато посыпанная сахаром, что в наших тарелках уже успел раствориться, исчезнуть, но все равно замечаю по крошечному влажному пятнышку. Хотя на сахар не могу смотреть, все лицо Юбки перед глазами.

Надо спешить, есть быстрее, стараться успеть до того, как Хавроновна вернется проверять – можно посмотреть на пол, – сказать, что плохо стараемся.