Сага о халруджи. Последний исход. Книга четвертая - стр. 71

Но, возможно, все было проще, и настоятель наедине хотел отомстить ему за ночное представление. Судя по его нетвердым шагам, Бертрану до сих пор нездоровилось. Велев братьям выйти из комнаты, он привалился к столу, небрежно сдвинув в сторону разложенные на нем инструменты.

Арлинг не выдержал первым.

– Чего медлишь, серкет? – сипло прошептал он, удивившись, что у него пропал голос. Вышло трусливо, и халруджи замолчал, недовольный собой. Пытки еще не начались, а ему казалось, что он уже чувствовал прикосновение лезвий. «Ты боишься боли, которой нет», – подумал Регарди, пытаясь отвлечься на новую мысль, но получалось плохо.

– А ты меня удивил, – наконец, произнес Бертран. – Я видел этот танец несколько раз, но мне никогда не было так скверно после. А все от того, что ты неправильно начал. После первых ста кружений жрица останавливается, чтобы зрителей не мутило. Результат был бы тот же, минут через двадцать мы бы погрузились в грезы, но ощущения после танца были бы сравнимо с хорошей порцией журависа. Я же чувствую себя так, словно меня запихали в мешок, привязали к верблюду и покатали по всему такыру.

Арлинг молчал – сказать Бертрану было нечего.

– Санагор так тщательно прятал тебя от нас – сначала за стенами школы, потом за маской халруджи, что мне даже жаль его, – задумчиво продолжил настоятель. – Ты стал ему больше, чем васс`хан. Трудно представить, что творилось в его сердце, когда он оставлял тебя на Ложе Покоя. Какого черта ты пришел за ним в Пустошь?

Регарди показалось, что он перестал понимать людей. Неужели Бертран упрекал его в том, что он причинил иману страдания своим появлением в крепости?

– Как же нужно было любить тебя, чтобы раскрыть тайну, в которой он отказал даже Цибелле? Той, которая родила ему убитого тобой Сохо. А может, иман тебя ненавидел? Ведь передать человеку солукрай означает обречь его на страдания. Я никогда не понимал Санагора, а он не понимал меня. Тигр как огонь. Ради победы он готов уничтожить и тех, кто любит его, и даже себя.

Зря Бертран рассказывал ему это. Ведь Арлинг был почти мертв, а мертвым не было дела до живых.

– Иман – прекрасный стратег, но даже великие люди ошибаются. Вступать в бой с сильным противником – глупость, которая ведет к поражению. Нет ничего позорного в том, чтобы признать врага более сильным. Осознание этого позволяет выжить, остальное сделает время. Санагор не захотел признать, что Подобный сильнее его, но это не так. Война – это путь обмана. Одержать победу в битве легко, а вот удержать ее – трудно. Это его слова. Сейчас Сикелия обречена, но пройдут годы, и Подобный увязнет в ее песках, как путник на незнакомой тропе. Выжидание – единственный способ победить.