Садовник (сборник) - стр. 15
– Давай, – сказал Скрипкин и пошевелил пальцами, – давай сюда.
Зверь еще немного потасовал, лениво и нагло глядя на Скрипкина, потом постучал ребром колоды по столу, складывая ее ровнее, и спокойно положил карты в нагрудный карман кожанки.
– Давай сюда, – жестче сказал Скрипкин.
– Мы не играли, – жалобно протянул из-за спины Вилипутик.
– Не играли и не надо, ладно, – примирительно сказал Скрипкин.
Он постоял некоторое время так, громко втягивая носом воздух и переминаясь с ноги на ногу.
– А место мне кто уступит? – спросил он. – Старшим надо место уступать… Не учили вас разве в школе?
Витька сгорбился еще сильнее, остальные пошевелились, но никто не поднялся.
– Да-а, – протянул Скрипкин и посмотрел сначала на рыжую голову Кота, потом на серую Витькину и остановился на черной лохматой голове Дохлого. – Подстригешься когда? – спросил Скрипкин и постучал пальцем по его голове.
Дохлый недовольно дернулся, но промолчал.
– Когда старшие спрашивают, надо отвечать, – продолжил Скрипкин, – и место им уступать! – Он схватил Дохлого за плечи и выдернул его из-за стола, как редиску из грядки.
Теперь, когда место освободилось, он, тяжело подняв одну ногу, перешагнул через скамейку, потом другую, поставил с глухим стуком портфель на стол и, вздохнув, сел, предварительно поддернув галифе.
– Стучат кирпичики? – с ухмылкой спросил Зверь, указывая на портфель глазами.
– Стучат, – согласился Скрипкин. – Стукнут они скоро, Зверев, тебя по башке. Ты парня, Карпухина, за что избил в клубе? Сапогами бил? У него ребро сломано…
– А ты видел? – спокойно спросил Зверь.
– Твое счастье, что не видел.
– Ну вот. Или заявление на меня есть?
– Заявления нет, – согласился устало Скрипкин. – А Валю Платонову из этого дома зачем ударил? Знаешь, что муж ее служит еще, некому заступиться?
– Нужна мне твоя Валя… Она что, заявление на меня написала?
– Не написала, не написала, – громче и жестче произнес Скрипкин. – А может, сказать пацану ее, чтоб он мать сюда позвал? – Скрипкин взглядом указал на опустившего голову Юрика. – Позвать и дать тебе при ней по башке этим портфелем!
– Не надо, – тихо сказал Юрик. Скрипкин вздохнул, щелкнул замком портфеля и вытащил оттуда листок и чернильницу-непроливайку с воткнутой в нее деревянной ученической ручкой.
– Повестка тебе. Явка в милицию. Вот здесь распишись.
– Неохота, – с издевкой в голосе сказал Зверь, – ты сам распишись лучше, у меня рука заморилась…
– Людей добрых бить она у тебя не заморилась… Ничего, я распишусь.
Скрипкин обмакнул еще раз ручку в чернильницу, посмотрел на перо, нет ли ворсинки, и, низко склонившись над столом, стал писать, медленно диктуя самому себе: