С высоты птичьего полета - стр. 54
Желая узнать подробности, она заторопилась в центр площади, чтобы присоединиться к толпе. Она слушала, как страстный оратор призывает к забастовке, протестам против такого обращения с евреями и особенно против рейдов и облав. Его слушали сотни людей. По периметру робкими группами стояли растерянные немецкие солдаты, не зная, как сдержать бурлящую толпу разъяренных сторонников.
Пока Ханна слушала выступающего, кто-то сунул ей в руку листовку. На ней – слова: «Забастовка! Забастовка! Забастовка!» Прочитав, она отметила, что ее вручил член Коммунистической партии. Ханна читала раньше, что немцы запретили существовать Коммунистической партии в Амстердаме – похоже, они хотели дать отпор.
Вдруг от угла площади отъехала машина, ее сопровождали разъяренные голоса. В салоне Ханна мельком увидела симпатичную блондинку и немецкого солдата. Судя по тому, что люди выкрикивали ей вслед, она была голландкой. Толпа продолжала гнаться за машиной, выражая свое недовольство. Ханна вздохнула и невольно пожалела молодую женщину. Кто знает, почему она так поступает? Злость – легкая эмоция, она быстро переходит в ярость.
Когда машина уехала, она обернулась, чтобы послушать оратора – энергичного мужчину в тяжелом сером пальто и кепи. Амстердам нужно освободить, говорил он. Затем он начал протестовать против принудительного труда в Германии, тоже навязанного нацистами. Она прослушала его речь до конца, спрятала листовку в карман и пошла домой.
Ее мать нервно стояла у окна, ожидая возвращения дочери. Еще до того, как вставить ключ в замок, Ханна услышала, как Клара, опираясь на трость, ковыляет по коридору. Ханна открыла дверь, Клара набросилась на нее:
– Ты слышала? Ты слышала, как они обращаются с евреями в Йоденбурте?
Ханна закрыла дверь и поставила корзины, чтобы снять пальто.
– Да, мама, все в городе только об этом и говорят.
– А что случилось с малышкой Евой? – спросила Клара. – Ты что-нибудь слышала о ней? С ней все хорошо? Она должна была прийти сюда несколько часов назад на урок вязания.
– На их улице повсюду солдаты, – ответила Ханна, внося тяжелые корзины на кухню.
Клара последовала за дочерью, проворно орудуя тростью.
– Это ужасно! – произнесла она. – Поверить не могу, что это наша Голландия. Все эти люди – наши друзья, наши семьи.
– Я знаю, – кивнула Ханна. – Мама, я все проверю, обещаю. Но везде заборы из колючей проволоки, солдаты патрулируют улицы. Как только появится возможность, я отправлюсь туда. А пока, прошу тебя, успокойся.
Казалось, Клару не удовлетворил ее ответ. Она вернулась к окну, и расхаживая с палкой взад и вперед, изучала улицу, будто та могла ответить на вопросы. Чтобы отвлечь ее от окна, Ханна приготовила маме чашку чая и поставила ее в гостиной на свой любимый чайный поднос.