С высоты птичьего полета - стр. 52
– Доброе утро, Генрих! – сказала она, надеясь снова поймать его взгляд. Теперь, с заново накрашенным лицом, возможно, она будет лучше соответствовать его требованиям.
Генрих не повернулся и не ответил на ее взгляд. Вместо этого он надел куртку.
– Утром возникли проблемы. Поговаривают о волнениях. Сейчас все распространяется по Амстердаму. Вероятно, они говорят о забастовке. Веришь ли? По всему городу ползут слухи о протестах.
Он выругался про себя. Затянув пояс, он повернулся к ней.
– Быстро одевайся и отправляйся домой.
– Но ты сказал, что мы могли бы утром отдохнуть, прогуляться или может где-то позавтракать.
Генрих хмуро посмотрел на нее.
– Сегодня не выйдет.
Надев фуражку, он вышел в коридор.
– Как я доберусь домой? – робко спросила она, ей не хотелось идти по улице в вечернем наряде.
– Мой водитель отвезет тебя, – бросил он через плечо. – Я попрошу его вернуться за тобой, как только он завезет меня на работу.
Он повернулся и продолжил:
– Как только переоденешься, приходи на работу. Надеюсь увидеть тебя не позже десяти.
Ингрид едва удержалась, чтобы не отдать честь. Порой ей казалось, что Генрих принимает ее за очередного солдата., того, кто будет подчиняться и выполнять его приказы.
Видимо, он углядел обиду в ее лице, так как, когда она повернулась и пошла в спальню, он заговорил теплее:
– Мы найдем время для прогулок по каналам в выходные, я уверен, liebling. Но сейчас нужно работать.
Стоя к нему спиной и глядя сквозь французское окно, Ингрид ответила кивком. На противоположной стороне площади стояли люди, толпа, собиравшаяся двинуться к их зданию. В руках они держали лозунги и плакаты в поддержку евреев, требовавшие прекращения облав, и выражающие возмущение по поводу несправедливого обращения с голландскими евреями в Амстердаме. Когда люди приблизились, их голоса зазвучали громче и Генрих обратил на них внимание. Подойдя к ней, стоявшей у окна, он оглядел толпу поверх ее плеча.
– Можешь ли ты в это поверить? – сказал он резко и сурово. – Это же голландцы. Одна из арийских наций. Они должны быть с нами, а не против нас. Кому нужны эти евреи? Все знают, что они унтерменши и с ними должно быть покончено. Что ж, их ждут серьезные последствия. Им это не сойдет с рук.
Ингрид кивнула:
– Конечно. Мне очень жаль, Генрих. Мне не верится, что мои соотечественники не видят преимуществ Третьего рейха. Они не видят того добра, что вы творите, не видят всего богатства, которые вы принесете, мира. Мне стыдно быть голландкой, – добавила она с отвращением. – Я помогу тебе, и сделаю все, что в моих силах.