С тобой нельзя - стр. 99

Я улыбаюсь. Проникаюсь моментом буквально на доли секунд, пока сознание не подкидывает жуткие воспоминания и не возвращает в реальность. Все это лишь слова, но я тоже могу говорить. Могу делиться своими чувствами и болью. Могу же?

— Мне больно, — шепчу и Мот тут же убирает руки.

Глупо улыбаюсь и качаю головой.

— Не физически. Я люблю тебя с детства, — всхлипываю. — Я не знаю, когда это пройдёт. Я не знаю, хочу ли я, чтобы это прошло. Я постоянно думаю о той ночи. О тебе думаю. Мне грустно. Я страдаю.

— Прости, — Матвей как-то странно улыбается, обводит мои губы большим пальцем, а потом прижимается своими.

Клеймит этим поцелуем, сначала нежным, а потом глубоким, покоряющим. Наши языки сталкиваются и танцуют какой-то понятный только им танец. Мне вкусно. Счастливо.

Я счастлива! Пусть на какие-то минуты, но я хочу пребывать в этом состоянии. Никто у меня сейчас не сможет его отобрать.

— Ты сладкая, — его шепот вызывает мурашки, а слова доводят до точки невозврата.

Искрит.

— Моя девочка, — Матвей говорит с перерывами на поцелуи.

Присасывается к моим губам, а потом выдает по слову с хрипотцой.

— Мот…— бормочу, обвивая его шею руками. Чувствую ответные объятия. Закрываю глаза, а внутри все содрогается. Это адреналин. Эндорфины. Любовь.

Матвей нетерпеливо вырисовывает дорожку из поцелуев на моих ключицах, а я пошевелиться не могу.

— Аленка, — снова в губы, с громкий, пошловатым причмокиванием.

Боковым зрением замечаю, как мама Матвей оборачивается на машину. Взмахивает рукой своей подруге, улыбается и направляется к нам.

Тут же отталкиваю Шумакова. Нервно поправляю волосы, тру губы пальцами и часто дышу. Грудь вздымается, и я замечаю, как Мот на нее пялится.

— Твоя мама, — затягиваю волосы в хвост и оттолкнувшись, прилипаю к спинке диванчика.

— Вы чего тут сидите? — Виолетта Денисовна открывает дверь.

— Заболтались, — Матвей медленно поворачивается к матери.

— Ну тогда идемте есть. Я проголодалась ужас просто.

Обшариваю себя ладонями, прежде чем вылезти из машины на улицу. Хочу убедиться, что сарафан в норме, прическа, что на лице нет и намека на то, чем мы с Матвеем тут занимались. А он, будто специально же медлит. Наблюдает за тем, как я спрыгиваю на асфальт, и, кажется, даже касается моей поясницы, чуть придерживая.

Нервно улыбаюсь и прячу взгляд.

Слышу, как внутри машины щелкают замки и, ускорив шаг, нагоняю Виолетту. Еще одного прикосновения Матвея не выдержу сейчас.

Спиной чувствую, что он смотрит, идет специально позади нас. И пялится! Уверена.

Но в ресторане эти муки, тщательно перемешенные с потаенным в груди удовольствием, не заканчиваются.