С тобой нельзя - стр. 88
Было. Но не в сексе фишка. Вообще же не в нем. Меня просто, блин, переклинило. Исаева. Только Исаева, и никто больше. Словно на ней свет клином сошелся. Хотелось просто с ней рядом ошиваться. Поблизости.
И так же сильно не хотелось, чтобы она приезжала на эту долбаную вечеринку. Я предупреждал. Я же…
Выдыхаю дым и бросаю тлеющую сигарету в приоткрытое окно. Ничего бы я не сделал. Остается с этим жить. Все, что с Алёнкой произошло, тоже моя вина. А на фоне всего этого блядского сумасшествия то, что я ее еще и поимел, вообще кажется каким-то запредельным зашкваром.
Упираюсь лбом в руль. Башка трещит. Вадик нормально меня так приложил. В правом ребре боль адская, сидеть в согнутом состоянии практически невозможно, но я специально не разгибаюсь. Терплю. Включаю режим мазохиста, чтобы медленно самоуничтожиться.
Перебираю тонкие звенья браслета подушечками пальцев и хаотично соображаю, что делать дальше. Из номера мы с Каро вышли вдвоем. Я отвез ее к родителям. Выкурил с ее отцом сигару, заверил его, что все у нас хорошо, свадьба состоится, а его дочь просто перебрала шампанского, поэтому ходит с такой кислой миной. Как только убедился, что он мне поверил, сразу свалил. Ри в тот момент уже засунули под капельницу, а меня попросили до завтра ее не беспокоить.
Отличный план. Мне все равно нужно было отвезти Алёнку и заехать к матери. Ей пришли анализы, и, кажется, она совсем не в норме.
Закусываю кулак. Выдыхаю через нос. Засовываю браслет в карман джинсов.
Мысль о том, что с мамой может что-то случиться, размазывает окончательно.
Завожу тачку, трогаюсь с места рывком и еду домой.
Родители как раз сидят в гостиной. О чем-то говорят. Улыбаются даже. Со стороны все выглядит более чем нормально. Никогда не подумаешь, что матери пришли не самые радужные результаты анализов.
Подглядываю за ними издалека. Не могу я здесь с такой рожей появиться. Обхожу дом и падаю на диван в беседке. Впервые за последний год сам пишу отцу. Нервно барабаню пальцами по коленной чашечке.
Отец отвечает не сразу, а когда слышу его голос в трубке, понимаю, что он, наверное, не меньше моего удивлен.
— Выйди в беседку. Я тут.
— Ты приехал? Когда?
— Выйди. Маме лучше меня не видеть…
Отец на мои слова реагирует молчанием и сбрасывает звонок. Минут через пятнадцать подтягивается. Этот его спортик с монограммами «Гуччи»... В глазах от него рябит. Уже по инерции закатываю глаза. Только мой батя может натянуть костюм за пару тысяч баксов с резиновыми калошами.
— Ну что, погнали наши городских? — хлопает меня по плечу и поднимается по ступенькам в беседку. — Тебя кто так разукрасил?