Размер шрифта
-
+

С отрога Геликона - стр. 2

. Однако, насторожило нас сразу вот что: число фигурных мраморных деталей внешней отделки – розеток, фрагментов античных статуй, небольших декоративных колонн, осколков облицовочных плит (большая часть облицовки была, видимо, расхищена) – превосходило доступные нашим представлениям о меровингской эпохе пределы. Мне порою не верилось, что я работаю в далекой от Среиземноморья родной Баварии. По находкам я был ближе к чему-то вроде Парфенона, только гораздо менее грандиозному по масштабам. Трудно даже вообразить, какими белыми воронами должны были быть хозяева этого поместья среди своих соседей.

Дальше – больше. Мы добрались до пола. Пол был римским. Мы сантиметр за сантиметром открывали напольную мозаику. Удивительно было, что по римскому полу продолжали ходить во времена Меровингов и, больше того, предприняли попытку его реставрации. При этом, работа была сделана на удивление качественно и с использованием камня греческого происхождения. Особенно показательным в этом плане было лицо мальчика-Амура, держащегося за подол платья своей матери Венеры. Поверхность правой половины его лица оказалась лишь чуть менее изношенной в сравнении с левой, а в остальном отличия было на вид найти практически невозможно. Затем мы, конечно, добрались до римских слоев и обнаружили вполне ожидаемые следы разрушений: сначала в V в., когда вследствие участившихся германских набегов вести хозяйство вдали от защищенных пунктов стало невозможно, а потом во второй половине III в., что хорошо коррелирует с нападением аллеманов и ютунгов на Рецию.

Самое интересное началось после. Весь внешний декор и напольная мозаика хотя и запаздывали лет на двести, были типичны по крайней мере для античности. Совершенно непредвиденный сюрприз ожидал нас в под полом подсобных помещений этого необычного поместья. В римскую эпоху этот подвал использовался в качестве эргастула, тюрьмы для провинившихся рабов. Раннесредневековые владельцы уделили подвалу особое внимание: они тщательно гидроизолировали его стены смесью битума и смолы (само по себе это уже уникально для средневековой Европы) и замуровали два окна. Таким образом, они создали внутри достаточно сухой микроклимат, способствовавший хорошей сохранности органических материалов. Там хранили выполненные в классической греческой манере мраморные статуэтки, сохранившие оригинальную полихромию и, – очевидно, самое главное, – четырнадцать пергаментных свитков.

Статуэтки, все примерно одинаковой высоты в тридцать сантиметров, стояли каждая в своей нише. Если в этом подвале сесть на пол, то складывается полное впечатления разговора с ними – все статуэтки приходятся сидящему на уровень глаз. На потолке невооруженным глазом были видны следы копоти – меровингские хозяева частенько приходили сюда с масляными лампадами и проводили тут немало времени. В углу стоял небольшой сосуд, в котором мы обнаружили остатки масла. Его доливали в светильник по мере надобности. Вероятнее всего, после ухода хозяев, до нас в этот подвал никто не входил. Лестница была замурована сверху многотонной каменной плитой.

Страница 2