Рыжее солнце оборотней - стр. 30
- Что? – переспрашивает в недоумении лекарь.
Одновременно с ним раздается почти звериный рык:
- Нет!
Это Вердан, злобно сверкая глазами, смотрит на меня, готовый покусать.
- Ну, нет, так нет – говорю спокойно и ложусь, как мне сказали, на кровать, придерживая полы халата, чтобы не раскрывался.
Закрываю глаза и выдыхаю. Все. Будь, что будет. Уже ничего нельзя изменить.
Лекарь подходит к кровати, останавливается возле моего живота и поднимает свои руки над моим телом. Мужчина начинает медленно и тщательно двигать ладонями. Сначала к моей голове и лицу, потом вниз к грудной клетке. Тут он задерживается на какое-то время, чувствую, как от его рук идет тепло, словно солнце лучами греет.
Подержав ладони над моей грудью, лекарь спускает их ниже и надолго замирает на уровне пупка. Водит, водит. Хмурится, что-то шепчет, опять водит.
Та давай уже, говори, что нет у меня никакого ребенка. Смиренно выдыхаю, не открывая глаз и ожидая разоблачения.
- Поздравляю Ваше Величество, царица действительно беременна. Срок - девять недель, пол сказать затрудняюсь. Ребенок однозначно вашей, оборотнической магии.
При первых же, столь неожиданных словах лекаря, я в изумлении открываю глаза. Как так то? В смысле беременна? А лекарь меж тем, продолжает:
- Ребенок очень слаб и мал. Не знаю, что повлияло на такую задержку в развитии, но царице нужно больше бывать на свежем воздухе и хорошо питаться. А так же ей сейчас противопоказаны любые волнения и … кхм… физические проявления любви.
Но увидев злобный взгляд Вердана, лекарь спешно добавляет:
- Хотя бы два месяца. Затем, думаю, риска для его здоровья уже не будет.
- Можешь идти – почти рычит Царь лекарю, тот мышкой шмыгает мимо оборотня и закрывает за собой дверь.
- Не солгала, значит – удовлетворенно говорит муж, присаживаясь рядом со мной на кровать. – Почему так долго не говорила?
- Не была уверена – отвечаю, понимая, что весь этот фарс слишком далеко зашел, но остановить его теперь не в моей власти.
Царь снова, как тогда в кресле, протягивает руку и откидывает полу халата, обнажая половину моего тела, в то время как вторая скрыта одеждой. Я заливаюсь краской смущения до самой шеи, но не шевелюсь, надеясь, что помня слова лекаря о запрете на физические проявления любви, оборотень не станет меня ни к чему принуждать. Или соблазнять – тут же подсказывает мне внутренний голос.
Мужская рука очень нежно, буквально кончиками пальцев проводит линию по моему плоскому животу. И еще раз, едва касаясь ребер, а потом - тазовых костей, обводя по кругу выемку пупка, награждая каким-то смутным, густым томлением и гусиной кожей.