Рюрик - стр. 24
Много о них, правда, не скажешь, да и большого интереса для компании португальцы не представляли. И Олег оседлал своего верного коня, не раз и не два выносившего его из битв прямо в альковы размякших женщин. Заявил, что аквабайк – это детская забава, курортная глупость, и если Яше действительно нравятся мотоциклы, то надо поехать в горы и поучиться мотокроссу. Никто толком не знал, что такое мотокросс, но от этого слова прямо-таки несло кислым потом и кровью из расквашенного носа.
– Мотокросс! – мечтательно повторила Ира.
– Я не хочу в горы, – буркнул Яша.
– Милый, – сказала Ира, прикуривая сигарету, – ты сюда приехал, чтобы отдыхать и наслаждаться жизнью. Так наслаждайся, будь добр.
Яша злобно фыркнул, но возражать не решился. Время от времени он посматривал на Марту, но явно стеснялся заговорить с ней при всех. Марта в свои десять была куда лучше Яши подкована в искусстве клянчить – она спрыгнула со стула, подошла к отцу и обняла его за шею.
– Что, котик? – спросил Олег, не глядя на нее.
– Можно мы пойдем немного погуляем? – Марта посмотрела на Яшу.
– Конечно.
– Только с пляжа ни шагу! – Светка воспользовалась шансом указать, что не зря спит в хозяйской постели.
Но Марта не торопилась уходить, даже получив разрешение. И когда отец все же повернулся к ней, сказала:
– Вдруг захочется пить, а денег нет!
Полученные десять евро Марта засунула в трусы. Их с Яшей путь лежал в ларек около центра водных развлечений, где Яша намеревался купить пива.
– Ты сможешь по-английски сказать, что это для родителей? – спросил он.
– It’s not for us, it’s for our parents, – подтвердила свою компетентность Марта.
С пивом никаких проблем не возникло. Португальскому глухому старику, торгующему в пляжном ларьке, была совершенно безразлична дальнейшая судьба отпускаемого им товара.
Яша и Марта сели в тени платана, Яша потянул за колечко, и банка “бекса”, чмокнув, выпустила пену.
– Во сколько твоя мама тебя родила? – спросил Яша.
К этому вопросу Марта была готова.
– Света не моя мама.
– Да?
– Моя мама умерла. А Света – это няня.
Яша несколько секунд молчал.
– Хреново, – наконец сказал он.
– Наверное, хреново, если ты знаешь свою маму, – эту фразу Марта повторяла уже по меньшей мере восемь лет своей жизни – по сути, с тех пор, как научилась говорить, – но когда ты ее не помнишь, это не так страшно.
Если уж совсем честно, то восемь лет своей жизни Марта повторяла то, что когда-то сказал ей отец. В раннем детстве она приставала к нему с вопросами о маме и не могла не заметить, что эти вопросы портят ему настроение. А поскольку, как я вам уже намекала, Марта всегда была умной и сообразительной девочкой, она не могла не видеть противоречий в словах отца.