Рыцарские сны - стр. 1
© Шипошина Т. В., 2024
© Лапшина Д. Ю., рис. на обл., 2024
© ООО «Издательство АСТ», 2024
Умей мечтать, не став рабом мечтанья…[1]
Р. Киплинг, «Заповедь»
Глава 1
«Первым восседал Матфей, епископ Альбанский, Божией милостью легат святой Римской Церкви, затем Ренальд, архиепископ Реймский, третьим Генрик, архиепископ Сенонский, с другой стороны – их соепископы…»[2]
Перечисление. Всего человек двадцать.
«Были также и магистр Альберик Реймский и магистр Фульгерий, и многие другие, которых было бы долго перечислять…»[3]
Перечислять, может, и долго. Но имена епископов звучали как музыка. Сашка уже выучила их почти наизусть.
И могла бы повторить. Может, с ошибками, но небольшими.
Второй урок – обществознание. Это самое «знание» давно превратилось в их классе в некую формальность. Учительница делала вид, что преподавала, а класс делал вид, что изучает. При этом каждый занимался тем, чем хотел. Каждый потихоньку изучал то, что ему нужно в данный конкретный момент жизни. Даже те, кому это самое «обществознание» надо будет сдавать на вступительных экзаменах в вузы, изучал его где угодно и как угодно, только не на этих уроках.
Кто-то просто сидел в Сети, лениво перекидываясь сообщениями в соцсетях.
Училка гудела где-то вдалеке, создавая фон.
К слабому преподавателю давно привыкли. Главное, никто не наглел и не шумел. Это ведь не просто школа. Гуманитарная гимназия. С углубленным изучением языков, литературы, истории и прочего. Люди собрались интеллигентные.
И родители соответствующие. Не бедные. Хороший, добротный средний класс родителей. С тенденцией к повышению.
Сашка – не исключение. Отец – бизнесмен. Успешный. Но он занимается бизнесом далеко. Очень далеко. Большую часть года он живет в Лондоне. С новой женой и сыном. Которому семь лет.
А ей, Сашке, скоро семнадцать.
Нормальная разница с братиком, которого вживую она видела всего один раз, а так – только в Интернете. Фото.
Но все это совершенно не относится к делу. А дело в том, что…
…«Кроме того, кажется нам подобающим, чтобы в качестве свидетелей здесь были упомянуты также и необразованные любители истины. Граф Теобавд и граф Нивернейский и Андреас де Бандиненто, с усерднейшим старанием выискивали наилучшее, исправляли то, что им казалось несообразным, и таким образом помогали на соборе…
…Итак, собору было угодно, чтобы решение, тщательно проверенное на оселке рассмотрения Божественных Писаний, соединенном, впрочем, с промышлением Папы Римского и Патриарха Иерусалимского и с одобрением Капитула бедных рыцарей Храма, что в Иерусалиме, было записано, да не будет предано забвению и путанице, чтобы верной дорогой рыцари удостоились вернуться к своему Создателю, чья сладость превосходит мед, с помощью того, за кого они сражаются, и да воюют они бесконечные веки веков.
Аминь»[4].
Сашка в который раз перечитывала распечатанные листы, которые достались ей.
Слава Богу, что они ей все-таки достались!
И не просто так, а из руки того… того…
Нет, Сашка пока даже самой себе боялась признаться, чему она рада больше – тому, что эта трудночитаемая распечатка все-таки попала ей в руки, или тому, от кого она получила эту распечатку.
Сердце Сашки пело.
На два голоса.
Первый голос выводил:
«Устав бедных воинов Святого града!!!
I. О том, как следует слушать божественную службу.
Вы, отказавшиеся от собственных желаний, и те, кто до конца сражаются вместе с вами ради спасения душ своих в рядах Великого Царя на конях и с оружием…»[5],
и так далее, и тому подобное, подробно, припевая все семьдесят два пункта.
А второй голос пел только одно имя, но на разные лады: «Андрей… Андре-е-ей, Андре-е-ей…»
Нет, она не влюбилась.
Она втрескалась по самые уши. Втюрилась. Втюхалась. Запала и пропала. Все, что интересовало его, быстро приобрело для нее особый интерес.
Все, что интересовало его, в одночасье стало для нее важнее всего того, что существовало до него. Важнее всех ее собственных интересов, каких-то детских попыток вписаться в этот враждебный и равнодушный мир.