Рыцарские сны - стр. 4
Хотя Сашка практически не представляет, в чем разница. Какие-то слова не так произносят, правила какие-то. У католиков – Папа Римский, а у православных кто? Патриарх?
Разница между православными и католиками Сашкиной жизни почти не касалась. Она была далека от этого, как, например, правила балета и правила конструирования космических ракет, которым сам Бог велел «бороздить просторы вселенной».
Зато рыцари…
Рыцари казались гораздо ближе. И теплей.
Глава 3
Насчет того, что она не родилась парнем.
Ее отец очень хотел сына. Таково семейное предание, пересказанное матерью. Усвоенное с молоком матери, так сказать.
Итак, правило жизни матери № 1:
Все мужчины – предатели.
Правило № 2:
И все дочери – предатели, уже по факту своего существования, ибо то, что родилась дочь, может стать причиной предательства мужчины.
Вот попробуй, доченька, поживи в таких правилах!
Мать не могла себе представить, что отец ушел потому, что просто разлюбил ее. Полюбил, например, другую. Нет!
Нет и нет! Мать никак не хотела признать того, что причина ее неудачной семейной жизни может находиться в ней самой.
Матери стало так тяжело после развода, что она начала искать виноватого. А виновница жила рядом. Заплетала косички, учила стишки. Любила бабушку с дедушкой, а в маме души не чаяла. И не замечала ничего. Ни сном ни духом. Пока не подросла.
Конечно, сам отец ничего подобного Сашке не говорил. Да она и видит… видела отца в последнее время только урывками. По видео-связи.
Если и видит, то почти не разговаривает. В том месте, где должен находиться отец, у Сашки образовалось пустое место. Вернее, дыра. Не то, чтобы совсем черная, но дыра. С оборочками.
Ну, а мама…
Мама обижена. Обижена, как человек. И, если можно так выразиться, мама обижена, как женщина.
Сашка это давно поняла, хоть матери и кажется, что Сашка – еще несознательный ребенок.
Мать бросили. Ей предпочли более молодую и красивую. Ту, что в конце концов родила мальчика.
Мальчика! А тут ходит рядом она, Сашка, как немой укор. Девчонка! Как постоянное напоминание о какой-то материнской неполноценности. Человеческой и женской.
Неужели мать думает, что Сашка этого не видит?
Не чувствует?
Поэтому диалоги с матерью ограничивались супом и пирожками. Кстати, мать варит невкусный суп. Пресный и несоленый. И настаивает, чтоб она, Сашка, его ела. Пирожки же либо получаются, либо нет. Чаще нет, чем да.
У бабушки, между прочим, пирожки получались всегда.
И вот, когда Сашка давится невкусным супом, она иногда думает: может, и правда? Правда, что она, Сашка, в чем-то виновата? Ну, не на сто процентов. На семьдесят. На пятьдесят. На двадцать… Может быть, она, все же, немного виновата в том, что отец ушел от матери?