Рыцарь Мечей - стр. 12
– Клянусь Псом! Смотрите у меня, чтоб больше этих дурацких драк не было, черт бы вас побрал! Чего зря силы тратите? А если уж так охота поразмяться, так вон из тех берите! – и он указал в сторону пленников.
Кто-то гнусно засмеялся, и некоторые мабдены действительно двинулись туда, где на земле, скорчившись, спали пленные. Спящих растолкали, перерезали их путы и погнали туда, где собрались в кружок те, кому вина оказалось недостаточно. Несчастных втолкнули в центр круга, и они застыли там, в ужасе глядя на воинов.
Вожак первым вошел в круг и обратился к пленным:
– Помните, что я сказал вам, когда мы, уходя из вашей вонючей деревни, прихватили вас с собой? Так кого мы, денледхисси, ненавидим больше всех на свете, даже больше шефанхау?
Один из пленников что-то пробормотал, глядя в землю. Вожак быстро подошел к нему и острием топора приподнял его голову.
– Верно! Хорошо урок усвоил, дружок. Ну-ка, скажи погромче.
Пленный едва шевелил пересохшим от жажды языком и разбитыми, запекшимися губами, глядя в темнеющие небеса; по щекам его текли слезы; вдруг он возопил каким-то диким надтреснутым голосом:
– Тех, кто лижет мочу шефанхау!
И застонал. А потом вдруг снова издал пронзительный вопль.
Вожак мабденов улыбнулся, отвел назад руку с зажатым в ней топором и рукоятью ударил пленного в живот. Вопль резко прервался; от нестерпимой боли несчастный согнулся пополам.
Коруму никогда не приходилось видеть столь бессмысленной жестокости. Оцепенев от ужаса, он смотрел, как мабдены вновь связали пленников, повалили их наземь и принялись тыкать в них ножами и пылающими головнями, причиняя бесконечные страдания и заставляя корчиться от боли, однако не убивая.
Вожак со смехом наблюдал за ними, сам участия в истязаниях не принимая.
– Ох и попомните вы меня, когда ваши души соединятся с душами проклятых шефанхау в Колодцах Псов! – бурчал он добродушно. – Ох и попомните вы повелителя денледхисси Гландита-а-Крэ, грозу шефанхау!
Корум так и не смог разгадать, что означают эти слова. «Шефанхау», возможно, было изуродованным вадхагским словом «сефано», которое имело несколько значений, например «дьявол», «злодей», «демон». Но почему мабдены сами себя называют «денледхисси»? И не является ли это слово – а скорее всего так и есть – искаженным вадхагским «донледисси», что значит «убийцы»? И не используют ли мабдены понятие «шефанхау» для обозначения любого врага? При этом похоже, что среди их врагов есть и какие-то другие мабдены…
В полном недоумении Корум потряс головой. Да, мотивы поведения диких животных были ему куда понятнее мабденских. С точки зрения чистой науки они совершенно перестали интересовать его, начиная раздражать и вызывая одно лишь отвращение. Он легонько тронул поводья и быстро поехал в сторону леса.