Рядовой для Афганистана - стр. 13

Офицеры столпились вокруг одного солдатика, которому стало плохо во время марша по долине. Кажется, ему делают искусственное дыхание. Любопытных солдат не подпускают. Полковник звонит в штаб полка, потом в госпиталь и страшно ругается. Двое солдат, бывших при нем, несут потерявшего сознание рядового в «УАЗик», туда же запрыгивает один из молодых прапорщиков. Автомобиль срывается с места и уносится прочь.

Несколько побеленных длинных глиняных казарм, спорт зона, десантный городок, ржавая парашютная вышка без купола наверху, беседка-курилка, аллея высоченных пирамидальных тополей, уходящая куда-то далеко к предгорьям – и ни души. Вот и все, что врезалось в мою память в этой Ферганской долине. Под ногами выжженная солнцем земля, превратившаяся в высохший цемент. Городок пуст, словно отряд крестоносцев где-то в Марокканской пустыне был застигнут страшной вестью о приближающихся тучах арабских воинов и в спешке ушел куда-то в горы.

Лишь через полтора часа, когда солнце спряталось за высоченным хребтом и многие из нас стали приходить в чувство от нестерпимой жары, мы заметили на флагштоке, высоко, в прозрачном синем небе красный флаг. Он бился в потоках вечернего ветра, будто алый парус в морских просторах. Я лежу и смотрю на него, улыбаясь. На мгновение вспоминаю Черное море, Новороссийск, свою мечту о службе в морской пехоте. Мне кажется, что я на палубе огромного десантного корабля, гордо бороздящего Средиземное море.

Мне не то чтобы весело, но все же радостно на душе, что я в десанте. Пусть не в морском, зато в самом настоящем – воздушном – на неизвестной, спрятанной в горах маленькой заставе парашютистов. Рядом такие же парни с крепкими нервами и сильными мускулами. С каждым днем мы становимся тверже, мудрее и старше. Уже не услышишь в наших беседах в курилке о разной ерунде, случавшейся с нами там, в той прошлой детской жизни.

Парни просыпаются и многие смотрят в небо, на флаг и на горы. Приходят офицеры, мы строимся и отправляемся на ужин. В большой палатке расположены длинные деревянные столы, точно такие же, что кормили русских солдат еще в войну 1812 года. Фонари качаются на ветру, в столовой полумрак. Каждому входящему десантнику выдают по две таблетки и заставляют немедленно проглотить. Таблетки, как и чай, пахнут хлоркой, мы морщимся, но глотаем их. Так надо. На ужин настоящий горячий сладкий чай. Все остальное есть у каждого солдата, но оказалось, что почти все сухпайки отданы маленьким жителям Ферганы. Я жую галеты, парни передают по столам оставшиеся банки с тушенкой и гречневой кашей. Каждый загребает по ложке и передает банку дальше. Есть особо не хочется, зато чай очень вкусный, не такой как в Каунасе.