Рядом с Джоном и Йоко - стр. 6
У нее и сейчас хватает скептически настроенных хамов-недоброжелателей, но поклонники, следившие за ее более чем пятидесятилетней карьерой, знают, что ей не только сочувствуют как скорбящей вдове, ее признают еще и за выдающиеся заслуги художника, скульптора, фотографа, режиссера, поэта, видеохудожника, композитора, певицы и автора песен, первопроходца в концептуальном искусстве и перформансе и активиста в борьбе за мир. Про нее единственную можно сказать, что она поработала с такими разными музыкантами, как Джон Кейдж, Орнетт Колман и Леди Гага, получила десять первых строчек хит-парада Billboard Dance / Club Play Chart, прочитала оду миру на церемонии открытия Олимпийских игр 2006 года в Турине и, как шах Джахан, построивший Тадж-Махал в память о своей третьей жене, увековечила память о своем покойном муже, выстроив в Исландии на острове Видей башню Мира Imagine, лучи света от которой в ясную погоду расходятся на четыре километра. На пъедестале из белого стекла на двадцати четырех языках высечены слова “Представьте себе мир”. Йоко собрала свыше полутора миллионов пожеланий мира от людей со всех концов света, и эти пожелания когда-нибудь будут высечены на башне. Словно хранитель огня, Йоко уже более тридцати лет, прошедших с момента смерти Джона, преданно и неустанно поддерживает его бесстрашный и сильный дух живым.
8 декабря 1980 года я лег спать где-то в половине одиннадцатого вечера. Сразу после полуночи меня разбудил телефонный звонок. Я встал с кровати и поднял трубку. Было слышно, как на другом конце провода плачет моя подруга. “Боже мой, что случилось?” – спросил я. “ Ты слышал новости?” – в ответ спросила она. “Какие новости? Я спал”. И тогда она рассказала, что умер Джон Леннон.
Журнал Rolling Stone готовил обложку с Джоном и Йоко для своего первого в 1981 году номера, отмечая таким образом выход альбома Double Fantasy. Интервью, которое я взял у Джона 5 декабря, также должно было выйти в том номере – значит, оно будет посвящено его памяти. Соучредитель, редактор и издатель Rolling Stone (и мой давний друг) Ян Винер, который в 1967 году сделал меня первым европейским редактором журнала, спросил, не могу ли я написать о том, как прошло оказавшееся последним интервью с Джоном. Оглушенный горем, я спешно прослушивал записи, извлекая лучшее – то, что казалось мне наиболее примечательным в нашей беседе, – чтобы написать своего рода некролог на пять тысяч слов.
Йоко Оно попросила, чтобы в воскресенье, 14 декабря, в 14:00 по восточному времени люди всего мира – те, кто хотел бы почтить память о Джоне, – провели десять минут в молчании. В США порядка восьми тысяч радиостанций на десять минут прервали вещание. В Ливерпуле тридцать тысяч человек в едином порыве вышли на улицы. Я вместе с несколькими друзьями присоединился к 250 тысячам человек в Центральном парке, чтобы помянуть Джона. Ровно в два часа можно было услышать лишь шум вертолетов над нами; они напомнили мне монотонное гудение индийской танпуры