Рябина в шоколаде - стр. 85

— Ты напугал меня своими вопросами, — решила я чуть снизить градус его нечаянной откровенности. — Я уж решила, что ты говоришь про Найла и Лару…

Он не усмехнулся, но взгляд его поблек — высох.

— Бурная ж у тебя фантазия. Зря детективы не пишешь. Или драмы. Жизненные.

— Тебе больно… — отпустила я наконец его пальцы. — Но только за себя. А представляешь, каково будет мне, когда придется влезть в шкуру каждого героя по очереди, и пропустить все это через себя? Уж лучше буду писать сказки… Хоть положительные эмоции в жизни будут…

Харт отвернулся и спустился на один камень к воде.

— Идешь? — протянул мне руку.

— Здесь скользко. И ночь.

— Ты даже одного бокала не выпила, — усмехнулся Харт. — Неужели ни одна твоя героиня ни разу не напивалась и не делала ничего опасного для ее сказочной жизни?

Я схватила его за руку и кивнула на ноги:

— А сандалии?

— Мы спустимся всего на пару камней. Так… Просто… Не знаю, зачем… Просто… Давай, поторопись. Через две минуты солнца уже не будет.

Рука сухая, горячая, сильная — только глаза выдают в Харте мальчишку-сироту, а ведь они зеркало души, как не крути. Эта рука рванула меня вниз, и я села. На один с Хартом камень. И только сейчас почувствовала, какой сильный ветер. До этого как-то не замечала, что он закидывает мне на лицо волосы. Харт закрутил их жгутом и отвел мне за спину, где и оставил руку — можно даже откинуться, будто в кресле. А впереди сверкающий шар и темная гладь океана. Минута прошла, и вторая прошла. Настала темнота. Харт будто включил внутренний секундомер, когда предупреждал меня о времени.

— Неужели ты могла подумать такое про Найла? — сказал он ни с того ни с сего.

— Более того, я еще и оправдания ему придумала.

— Серьезно?

Харт отпустил мои волосы, они тут же ударили мне в лицо и скрыли океан. Я не стала их убирать — естественная завеса от действительности. И через них видно, как Харт стиснул между расставленными для опоры коленями пальцы. Чтобы как-то его успокоить — зачем же еще! — я пересказала все свои мысли, относительно предполагаемой исповеди Найла.

— Похоже, ты действительно писательница…

— Ну… Писатели — это классики. А я скорее автор продаваемых текстов. Сказочных… И… Ну, фантазия есть у всех, я не уникум…

— Нафантазируй мне тогда причину, по которой мужчина может планомерно несколько минут бить женщину, от которой у него двое детей, головой о дверной косяк, при этом не желая ее убить.

— Что?

— Я тот же вопрос задал сестре. Ну… Есть желание записать Теда в положительные герои и жертву обстоятельств?

Я смотрела, как темные волны разбиваются о черные камни. Мысли в голове были такими же черными, и наши фигуры тоже…