Рябина в шоколаде - стр. 40
— Думаешь, мне самому не страшно ехать ночью? Страшно! Но уже хочется доехать.
А уж как мне-то хочется! Доехать и рухнуть в кровать, даже если это простая циновка с занавеской вместо одеяла!
— Я и внуку не сказал, что встречаю тебя так поздно, именно потому, что Харт считает меня и плохим летчиком, и плохим водителем. Я вообще ему про тебя не сказал. Будет сюрприз.
Внуку сюрприз? О, нет… Не нужно мне рождественской магии в действии!
— Он живет с вами? — спросила я почти шепотом, потому что в горле противно запершило, хотя я давно смыла в живот последние хлебные крошки!
Живот, правда, тоже сжался, но это из-за очередного слепого поворота. Буду надеяться на неправоту этого Харта и зрячесть моего водителя! Но он без очков! В его возрасте… Внук?
— Нет, конечно. Я живу один. Как иначе я скрыл бы от него твой приезд и вообще всю затею с книгой.
— А зачем было скрывать? Я про книгу…
Сердце предательски билось о самые зубы! Что это за монстр такой, этот внук?
— Ну, для начала… Да ладно, как я уже сказал, полез бы с непрошенной помощью, потому что в силу юношеского максимализма считает меня немощным стариком. А у него сейчас на ферме рождественский аврал ещё тот. И я не имею права срывать его с острова. С Большого. Я был у него сегодня. Пришлось соврать, что улетел засветло. Впрочем, так и планировал сначала… Не люблю врать, но тут ложь во спасение. Этот мальчик считает себя кругом мне обязанным, и не только мне. Это военное воспитание. Служить своей стране, забыв о себе. Терпеть не могу муштру, но что поделать… Меня не спрашивали, когда его воспитывали.
— Он военный? — голос мой звучал по-прежнему тихо.
Хотя бы для моих собственных ушей. Или я оглохла в самолёте?
Найл проколебался с ответом целых два поворота, а может просто-напросто сконцентрировался на дороге. Пусть так и будет! Дорога на первом месте, ответы подождут.
— Нет, отец его матери был ветераном второй мировой…
Голос его прозвучал сипло или скорее зло, а потом Найл закашлялся. Да, я заметила, что долго говорить он не может, но не может и долго молчать! И потому, рискуя здоровьем, продолжил начатую фразу:
— Ушёл в семнадцать лет добровольцем после Перл Харбора. Защитить честь страны! Мать, дура, подписала согласие. Это, как я считаю, патриотизм в его самом идиотском проявлении. Лишь чудом выжил. И Харт лишь чудом остался человеком в той семье. Джулия, хватит о грустном! Я купил у Харта для тебя адвент-календарь, так что сможешь утром съесть целую горсть шоколада, чтобы наверстать пропущенные дни! Харт хороший парень и шоколад у него вкусный. Я вас познакомлю… — добавил он зачем-то.