Рябина в шоколаде - стр. 24
Ложку в зубы, ремни безопасности затянуть потуже, зажмуриться тоже покрепче и будет всем нам океан по колено, даже воздушный — мы попали в зону жуткой турбулентности: падали и взлетали. Тут я сразу испытала и подъемы чувств, и опускание сердца в пятки. Но ведь то, что так плохо начинается, всегда имеет счастливый конец. Ведь правда? Вы в это верите?
Летели мы тяжело, но сели мягко, вышли чуть ли не за пять минут — в любом случае мне никто не успел отдавить в проходе затекшие конечности. Очередь тоже двигалась на удивление быстро, хотя перед паспортным контролем пришлось самому сканировать паспорт и снова заполнять таможенную декларацию уже в электронном виде. Из живых культур с собой у меня была только я сама — рябина, но об этом я решила умолчать. С распечатанным талончиком и с бешено стучащим сердцем меня наконец-таки поставили в очередь к офицеру, от улыбки которого сердце упало в живот.
Он посмотрел на бумажку, затем на меня, потом снова на бумажку и попросил назвать адрес проживания на Гавайях. Я назвала и добавила раньше, чем подумала, что блистать умом стоит не во всех ситуациях, что местные все же считают, что правильно говорить «Молокай».
— Как почти что местный, я это подтверждаю, — усмехнулся блондинистый человек в форме, явно не имеющий с гавайцами общих корней. — Служил там десять лет рядом с обсерваторией Мауна-Кеа. Дорога в горы уже, наверное, обледенела, и вы не сможете подняться на вершину, но если вдруг задержитесь в гостях до весны, знайте, что там самое красивое небо в мире!
И еще большим восклицанием прозвучал звук опускающегося на чистую страницу паспорта штампа.
— Счастливого пути! Гавайям привет! Алоха!
— Алоха! — ответила я, потому что уже знала, что это слово используется местными не только в качестве приветствия, но и при прощании.
Боже — выходит, Фортуна решила повернуться ко мне лицом или я рано радуюсь? Сейчас как придет мой чемодан с расколоченными елочными игрушками… Что же — скажу, на счастье! Знать бы еще, как это звучит по-гавайски…
Обычная тахикардия, владеющая всеми подле бегущей ленты багажа, меня не беспокоила. В ушах стоял привычный шум аэропорта — и он меня успокаивал. Америкой на меня не повеяло — обычная Европа! Хотя там мне не нужно судорожно засовывать в карман таможенную декларацию, чтобы схватить чемодан.
— У вас есть продукты? — спросил офицер, за секунду до моего приближения смеявшийся над шуткой коллеги.
— Нет, — ответила, точно заправский солдат.
Протянула заветный листочек и потянула за собой уже мой московский чемодан. Все — теперь самое время выдохнуть последний адреналин и вдохнуть воздух свободы. Поймать вайфай и позвонить маме, а после всего разобраться, как попасть в седьмой терминал.