Рябина в шоколаде - стр. 22
А вот мое шестое чувство меня немного пугало, потому что молчало. Я, конечно, сидела в такси ровно на том самом месте, которое отвечает за приключения, но не может же все идти настолько гладко? Или мое чувство тревожности уснуло крепким сном и проснется уже только по новому Гавайскому времени. Ну, или Тихоокеанскому в Лос-Анджелесе?
Пока же всё шло до ужаса хорошо: я оказалась перед стойкой регистрации раньше десяти часов утра и все прошло без сучка, без задоринки: сдала багаж, взяла бирку на ручную кладь, поднялась на этаж с секьюрити и получила штамп, что покинула пределы России. Да, свои собственные горизонты я раздвинула дальше некуда: как в плане дружбы, так и в плане рабочих отношений. Пришлось по договоренности связаться с Найлом Бойдом и сообщить, что сижу у гейта, жду посадки. Что ж: раз меня беспрепятственно выпустили, то так же беспрепятственно пустят обратно! Так я пошутила в разговоре… И мне сделалось до дрожи страшно, что я сейчас дошучусь.
— Теперь я могу со спокойной душой лечь спать, — усмехнулся мой гавайский дедушка.
— Доброй ночи, Найл…
И чуть не добавила — сладких снов. Не знаю, как бы это прозвучало для носителя языка: не слишком ли по-панибратски? Наши созвоны действительно очень напоминали контроль дедушки над маленькой внучкой. Но, может быть, именно так он меня и воспринимает? А совсем не как работника пера и клавиатуры!
А тебе, Рябина, обидно, что ли? Приятно же побыть маленькой девочкой… Которой дают на мороженое и прочие карманные расходы несколько тысяч долларов! Конечно, ничего страшного в этом нет, да и в другом тоже нет!
И все же размытые границы общения немного напрягают и совсем чуть-чуть пугают, но бояться осталось меньше суток. Скоро я скажу гавайцу «Алоха!» и все встанет на свои места — пойму, как следует себя вести. Если не придется строить из себя важную взрослую даму, я даже его расцелую, наверное…
— Мам, все хорошо! Я позвоню тебе из Лос-Анджелеса часов через пятнадцать! — говорила я в телефон довольно громко, потому что не настолько еще чувствовала себя раскрепощенной американской, чтобы усесться прямо на пол, а место нашла только у шумной детской площадки. — Что значит, долго? Полёт больше двенадцати часов. Плюс очередь на паспортный контроль, в которой нельзя пользоваться телефонами.
— Просто напиши, что с тобой все хорошо!
Что же это такое, мама?! Будто первый раз лечу! В Штаты — первый, но заграницей я несколько раз в год бываю!
— Я напишу, как только смогу. В зоне контроля может ещё не ловиться вайфай! Мам, ну что ты нервничаешь?! И меня заводишь! Я буду переживать, что не могу тебе отписаться…