Рябина в шоколаде - стр. 165

Богоматерь семи скорбей действительно имела скорбный вид. Но ведь мы пришли не в церковь. Закрытую.

— Зачем ты остановился? — спросила я, боясь получить ответ, что мы пришли побродить по украшенному цветами церковному кладбищу.

— Это следующая остановка в обзорной экскурсии по острову, — скривился Харт.

С такой же постной рожей он возвращался от древнего святилища к машине. И встреть мы по дороге хозяев фермы, Харт вряд ли бы им улыбнулся. Лучше бы, конечно, они поставили ворота посолиднее, и мы никогда не дошли до сакральных камней. Но дорога была открыта, и обратной дороги, чтобы забыть наш разговор на фоне гор, не было. Горы, возвышавшиеся за церковью, оставались хмурыми и не собирались избавляться от шапки из серых облаков. Наверное, слишком тяжелых, что даже ветру, ворвавшемуся в машину через открытую водительскую дверь, было не под силу угнать их в открытый океан.

— Никого нет, — проговорила я. — Церковь закрыта, а гулять в такой ветер я не хочу.

— Церкви всегда открыты. С чего ты взяла, что их закрывают? Это как посадить Бога под замок.

— Ты католик? — спросила я осторожно, потому что около города была большая, хоть и деревянная, но более современная, церковь свидетелей Иеговы.

— Я? — Харт остался одной ногой на улице, но сейчас смотрел вперёд, где продолжалась дорога. — Вместо молитвы, Джефф заставлял меня читать клятву в верности американскому флагу. И в школе я ее читал перед началом уроков… Впрочем, Найл сделал все, чтобы мечта Джеффа увидеть меня в военной форме не осуществилась. Хотя Найл не уставал повторять, что если я не буду учиться, то мне прямая дорога в армию… Ну чего ты сидишь?

— Так ты не веришь в Бога?

Харт перевёл взгляд на меня.

— Я не принадлежу ни к какой конфессии, и тем более не верю, что нужно подставлять вторую щеку. Око за око, глаз за глаз. И убийство — это смертный грех, и судебная система, с которой можно торговаться, против любой морали. И если бы жена Джеффа не требовала похоронить дочь по-христиански, Тед бы давно горел в ее христианском аду, а не чистил ботинки, ожидая освобождения. После того, как разрубил труп жены топором, рассовал по мусорным мешкам и закопал в лесу.

— Харт, давай не будем развивать эту тему? — проговорила я, чувствуя приступ тошноты.

Он молча вышел из машины и хлопнул дверью. Я поспешила присоединиться к нему.

— Церковь построил отец Демиан, как и другие тут, — заговорил Харт, не обернувшись ко мне. — Он заботился не только о прокаженных, но и о душах всех молокайцев. Церковь перестроили в середине двадцатого века, но сохранили ее первоначальный вид.