Рутея - стр. 33
По визору сначала показывали концовку какого-то старого фильма, про войну с Амирланией. Через десять минут – в аккурат после первой рекреации – фильм закончился, и начались новости.
– На юге Уктусской Субдиректории по-прежнему неспокойно, – вещала ведущая. – Банда сбежавших заключённых, один из которых – бывший главарь конзанского преступного синдиката «Степные волки», осуждённый на тридцать лет исправительных работ, совершила налёт на ферму Радмира Ксандрина. В перестрелке погиб наёмный рабочий хозяина фермы и батрак Антон Этоллин, возвращавшийся с заработков.
– Хе-х! Так и знал, что напутают! – усмехнулся я, но от следующего кадра мне стало не до смеху.
– …Двое беглецов были ранены, один погиб до приезда спасателей. Главарю банды удалось скрыться, если вам что-то известно о его местонахождении – просьба сообщить в ближайшее отделение городской охраны, за него властями обещано вознаграждение…
На экране появилась моя фотография, сделанная репортёрами на ферме Радмира, с подписью «Стоян Сиднеин». На щеке был шрам.
В следующую секунду в свободной руке пилота оказался компактный парализатор. Меня спасли мои рефлексы, выработанные ещё с гражданской войны – я перехватил запястье его руки, занесённой для выстрела, второй рукой схватил за горло и придавил к сиденью. Азарт и предчувствие лёгкой наживы в глазах усача сменилось гримасой ужаса.
– Положи оружие обратно, – сказал я максимально спокойным тоном. – Это ошибка, я не беглый каторжник, я тот самый убитый батрак, возвращавшийся с фермы. Это какие-то игры.
– У меня… дети… – проговорил пилот. Бортовая система тем временем замигала разными огнями и засигналила об окончании автопилотной зоны – мы приближались к пригороду Средополиса.
От фразы мне стало почему-то смешно. Дети у него! Только что пытался меня парализовать, а теперь сам почувствовал себя жертвой. Я отпустил хватку.
– Да не собираюсь я тебя убивать!
– Не врёшь?
– Не вру. Хочешь, документы покажу. Меня зовут Антон. Видишь – у меня нет никакого шрама на щеке! А тебя?
– Серафим, – водила, похоже, поверил мне и несмело убрал парализатор. – А чего они тогда говорят?
– Это ошибка. Чья – не знаю.
– А ну, покажи документы, – попросил водитель.
Я полез за УНИ-ком и вставил в бортовой считыватель.
– Антон Этоллин, погиб… восемь часов назад, – прочитал Серафим. – Ха, первый раз говорю с мертвяком! Но там же тоже твоя фотография была?
– Была. Они меня снимали как свидетеля происшествия. А теперь я, получается, преступник!
– Хм. Может, это журналисты гонятся за сенсациями? Специально смонтировали?