Рутея - стр. 35
– Знаю, – кивнул водитель. – Договорились.
Мы пролетели широкую арку, обозначавшую границу города, снизили скорость до пятидесяти километров в час и поплыли на третьем ярусе машин. Служба регистрации находилась в красном пирамидальном здании, окружённом тополиным сквериком. Площадки для посадки, как обычно, около здания были заняты, за исключением аварийных, поэтому Серафим высадил меня на крышу ближайшей шестиэтажки.
– Счастлива тебе, мертвяк! – с ухмылкой проговорил он на прощанье. – Ты уж извини за шокер, всякое бывает.
Я кивнул и молча подобрал сброшенные на тротуар вещи. Почему-то отвечать не захотелось.
Резво сбежал по внешней лесенке вниз, на входе показал охраннику запечатанное клеймо на ружье – хорошо, что после Шимака не пришлось разрывать пакет – и зашагал к пирамидальному зданию. В городе днём ранее прошёл лёгкий дождь, дышалось на удивление свежо и заводской пыли не чувствовалось. В сквере небольшими группами стоял разношёрстый народ – северные иаски, темнокожие деннийцы с южного материка, фарсиязычные мигранты всех мастей и даже пара кеолранцев. Кабинок для сканирования в летние месяцы всегда не хватало, потому очереди здесь были приличные.
Мне был нужен другой вход, для коренных горожан, потерявших регистрационный УНИ. Таких в последнее время становилось всё меньше и меньше: снова входила в моду имплантация идентификаторов, и потому с обратной стороны здания очередей не было. Я прошёл пару шагов, чтобы обойти здание, как вдруг буквально в метре от меня на брусчатку резко приземлился средних размеров сферолёт с мигалкой. Меня отшатнуло в сторону, я еле удержал равновесие, чтобы не упасть.
Сферолёт был с эмблемой службы регистрации Средополиса – степной игуаной, обвивающей хвостом сканер для карточек. Я заметил, как народ удивлённо смотрит на фургон и шепчется, и лишь когда открылись створки, стало ясно, почему.
Два офицера службы регистрации вывели на улицу две странные фигуры в комбинезонах с капюшонами, закрывающих лицо. Одну ростом с меня и полную, одну меньше, со странным прозрачным пузырём на животе. Лишь разглядев содержимое пузыря, я понял, что передо мной не люди. Мрисса. В пузыре плавал головастик – белёсое, полупрозрачное и покрытое красными жабрами существо. Младенец аборигенов, вылупившийся из большой, «главной» икринки всего парой недель назад.
Мрисса я видел живьём около пяти раз, и почти все разы – именно у таких миграционных центров. Последний раз я видел головастиков шестью годами ранее, и, к своему удивлению, не нашёл в этом ничего отталкивающего. Увиденное скорее завораживало, притягивало странным чувством хрупкости и инородности.