Русское воскрешение Мэрилин Монро. На 2 языках - стр. 22

Butyrka preliminary prison, waiting for a court, on charges of plunder. Nothing was proved, but Rebrov learned there to appreciate his freedom.

Любил Ребров первый и последний раз в жизни в восемнадцать лет. Она жила в соседней деревне, на другой стороне озера. Та деревня была больше, там был еще тогда открыт магазин, была и начальная, на два первых класса школа. В школу мальчонка Ребров ездил туда верхом на лошади. Каждый день восемь километров вокруг озера в одну сторону, и восемь обратно. Только в январе, когда начинались волчьи свадьбы, и волки забегали, скаля зубы, даже в деревни, отец запрягал лошадь в сани, бросал в них старый ржавый дробовик и вез своего сына учиться. Но так бывало, если отца могли разбудить рано утром, чаще всего к вечеру в стельку пьяного.

Rebrov was in love just once when he was eighteen, and as it turned out the last time too. She lived in the neighboring village, on other side of the lake. That village was much bigger, and there was even a food store and elementary school with two classes. Adolescent Ivan Rebrov went to his school on a horseback: every day six miles around the lake, and six back. Only in January, with wolf weddings in full play, when they ran baring their teeth even into the villages, his father harnessed his horse in a sledge, threw inside an old rusty shotgun and drove his son to the school. But that happened only if his father could be livened up in the morning, because in the evenings he was mostly dead drunk.

Но с мая до поздней осени, если не было сильного ветра, Ребров плавал в ту деревню на лодке. Лодки тут были долбленые, из двух толстых осин, гладко выструганных и сбитых прочными клиньями. Других и не строили. В этом озерном краю на каждом лесном берегу сушилось несколько таких «роек», все для общего пользования. Устойчивые, подъемные, ухода они не требовали, – их только переворачивали в конце осени вверх днищами осин и оставляли так до весны. На них часто перевозили коров, и менее часто – гробы с покойниками, в последний путь по родному озеру на кладбище.

From May till late autumn, if there was no high winds, young Rebrov sailed to that village by boat. The boat was made of two thick aspens, hollowed out and fastened by steel bolt. They didn’t build boats any other way here. On the banks of numerous forest lakes one could always find such a boat, roiki, all of them for everyone’s use. Very stable and lifting, they did not require any maintenance: overturned in late autumn, with aspens bottoms up, they were left thus until spring. They were frequently used to transport cattle to distant pastures, and less frequently,the coffins, for its last trips by lake to the cemetery.