Русско-турецкая война: русский и болгарский взгляд. 1877-1878. Сборник воспоминаний - стр. 39

Это было в ноябре месяце 1877 г. Пешком минут за 15 я добрался до села Горни Багров до одного своего товарища, вошел к нему во двор, и он приветствовал меня. Я сел, он принес воды, папиросу, спросил, где мой конь и куда я направляюсь по темноте. Я ответил, что иду из Софии в Желяву. «Э, так это из-за тебя недавно громыхали выстрелы где-то неподалеку от нас?» Я рассказал ему, что выстрелы были из-за меня и у меня отняли коня, «потому, сказал я, сегодня я буду твоим гостем». Он с удовольствием принял меня, и мы вместе погоревали о случившемся. Как раз когда мы это обсуждали, пришел и предатель. Меня посетила мысль, что я не смогу провести ночь в этом месте, сердце мое разволновалось. Я попросил своего товарища сопровождать меня в Желяву. Он останавливал меня, но поняв, наконец, что переубедить меня не удастся, отправился со мной, турка-предателя мы тоже взяли с собой. До села Яна мы доехали, не проронив ни слова. Как только мы миновали Яну, предатель слез со своего коня и предложил мне поехать верхом. Я ответил, что больше не желаю ехать верхом, уже наездился и «не хочу от вас добра, которое вы хотите мне преподнести». Это был весь наш разговор.

Мы прибыли домой, в Желяву. Домашние, когда увидели, что я иду без коня, поспешили расспросить меня, где он. На это я ответил, что продал его в Софии. Хотя я и держался весело и бодро, но они поняли, в чем дело, и мой брат Андрей сказал:

– Братец, вчера вечером ты был испуган и расстроен, не хочу огорчать, но и тут с нами произошло что-то подобное.

– Что случилось?

– Вчера из загона в горы черкесы угнали у нас всех коней – 16 голов, осталась только серая кобыла с двумя жеребятами.

– Главное, мы все живы, – сказал я, и ничего более.

Пока мы все это обсуждали, пришел Омер-чауш и начал расспрашивать, что случилось. Я подробно рассказал ему все, сказал, что недоволен тем охранником, которого он мне дал. Он позвал его в моем присутствии и начал отчитывать и строго бранить, что тот не уберег меня, и этим все закончилось.

Они ушли, а я остался дома и стал строить планы, как нам спастись от башибузуков, которые каждый день проходили через село по 2–3 отряда. Теперь было невозможно ни с охраной, ни еще с кем-то отправляться в Софию, но и в селе открыто нельзя было оставаться. Наконец, я решил, что все мы непременно должны скрыться в селе у родных. Так и сделали. Чтобы не узнали турки-беженцы, что мы находимся в селе, я составил такой план: позвал Омера-чауша и сказал ему, что впредь мне страшно оставаться в селе, но я бы остался, если тот пообещает охранять меня от башибузуков (но тайно я думал, что охранять-то он меня будет так же, как и тот охранник-предатель) – он с большим воодушевлением обещал мне, говоря, что не будь он турком, если не поможет мне во всем. Чтобы вызвать еще большее его доверие, я попросил, что в случае, если они отправятся куда-то из нашего села, мы непременно вместе с детьми последуем с ним. От этого моего обещания Омер-чауш стал настолько мил, что даже и не знал, что мне сказать, и уверял лишь, что именно так и будет.