Русский немец - стр. 9
А что касается войны, так у нас ведь ещё и Ворошилов есть, и Будённый. Во всех журналах перед кинофильмами про них показывают:
«Помнят псы-атаманы,
Помнят польские паны
Конармейские наши клинки!..»
Так что – ерунда! Японцев разгромили – на озере Хасан? Разгромили. И Гитлера разнесём – в клочья! Мы же – самые сильные в мире! А жизнь у нас такая хорошая – никому её не отдадим!..
Но отчего же у мамы слезинки на глазах? «Не плачь! Ну – пожалуйста, мамочка!..» Она у нас очень добрая, наша мама, но вот – много чего и постоянно боится. А бабушка зачем-то схватила сумку – и в магазин побежала. Лишь сказала: «Спичек и соли куплю!..» Но ведь у нас и так полно всего этого добра! Наверное, забыла – старенькая уже…
Интересно, а когда мы теперь обедать будем? Я видел: бабушка борщ варила и кислую капусту тушила. Моё любимое блюдо, да ещё – если со сметаной и пампушками!..
А после обеда надо бы всё-таки успеть сегодня и на Волгу сбегать!..
3. Наш папа
Папа – как мне кажется – был всегда. Он – такой спокойный, уверенный, всегда справедливый и точный. И ещё: от него ко мне всегда тянет каким-то душевным теплом, мягкой нежностью. Я это очень хорошо чувствую. Недаром лет до шести у меня в голове словно жили двое «я». Одно – моё, а другое – не знаю чьё. Они, эти «я», встречаются, но друг друга не любят. Я даже хотел маму спросить как-нибудь: почему это так, и у всех ли это бывает? Но она вечно занята чем-то, всегда – на бегу. А для такого разговора надо ведь спокойно и рядом посидеть: в глаза маме посмотреть, положить свою руку на её тёплую ладонь…
Потом, в классе, наверное, втором-третьем, это «раздвоение» у меня прошло – и как-то сразу. Моё «я» вновь стало единым…
А ещё бывает (правда – лишь изредка): гляну на что-то – и внезапно в голове всплывает «картинка» из какого-то далёкого (или даже очень далёкого) будущего. Вот, скажем, стою я в Москве – у стен Кремля: будто старый я уже, вокруг – штандарты и флаги разные, а рядом – мужчина: высокий, седой, лицо испитое, глаза красные, заплывшие – видимо, такой же старик, как и я, ровесник мой. И что-то он мне такое хорошее говорит. А все вокруг: «Президент! Президент!..» Кого он мне напоминает? Уж очень знакомый… Но тут – бах! – и обрывается «картинка»: ни начала, ни конца.
А случаются и «картинки» про то, что уже когда-то сбылось. Ну, например: однажды колхозный бык на меня ринулся – вечером, на улице, прямо напротив нашего дома. Не знаю, куда этого быка гнали и зачем, но вид у него был действительно ужасный: рыжая громадина, глаза кровью налиты, в губе – железное кольцо, а из губ – пена клочьями. И вот это чудище рванулось вдруг с цепи – да так, что земля под ним задрожала! И – прямо на меня мчится! А рядом – палисад дяди Якоба. Я – как пушинка – через забор перемахнул. И присел за ним – спрятался. Бык рядом пронёсся – даже горячим духом своей шерсти меня обдал… Всё это, кстати, я видел год назад, когда мы с пацанами за колхозным стадом смотрели – на том берегу, за рекой. Внезапно пронеслась в голове «картинка-видение» – и пропала, растворилась…