Русский Лондон - стр. 20

Больше известно о встречах и беседах Петра с епископом Солсберийским Бернетом, написавшим о них в «Истории моего времени», опубликованной в 1766 г.

Очень возможно, что Петр сам просил короля Вильгельма о встрече с англиканским священником: наряду с вопросами чисто прикладными – судостроением, ремеслами, мастерскими – Петра интересовали вопросы религии, которыми он интересовался еще в московской Немецкой слободе. По приказанию короля и церковных властей епископ Бернет встретился с царем, они долго беседовали и заинтересовали друг друга, встречи продолжались и впоследствии. Бернет оставил одни из первых воспоминания о Петре: «Он человек очень горячего нрава, вспыльчивый и очень жестокий в своих страстях. К тому же он разжигает свой пыл употреблением большого количества водки, которую он сам и делает с большим старанием. Это человек, подверженный судорогам, которые охватывают все его тело, и его голова тоже, как кажется, поражена этим. У него нет недостатка в способностях и он обладает знаниями в большей степени, чем это можно было бы ожидать от его образования, которое было слишком незначительным. Отсутствие рассудительности и неуравновешенность проявлялись в нем достаточно часто. Кажется, он быть предназначен самой природой скорее корабельным плотником, нежели великим князем – это было его основным увлечением и предметом изучения, пока он был здесь. Он многое создавал своими руками и практически самостоятельно делал модели кораблей. Он рассказывал мне о своих планах по поводу великого флота на Азове, с помощью которого он планировал напасть на Турецкую империю. Однако создавалось впечатление, что он не способен выполнить такой великий план, хотя впоследствии в нем обнаружился больший талант вести войны, по сравнению с тем, как казалось в тот момент. Он вроде бы понимал наши доктрины, но не стремился менять положение вещей в Московии. Конечно, он решил поддерживать образование и учить своих людей, отправляя некоторых из них в путешествия по разным странам, а также приглашая иностранцев приехать и пожить среди них. Он, казалось, все еще был обеспокоен интригами своей сестры. В его характере было сочетание и увлеченности, и жестокости. Он решителен, но мало понимает в войне и, кажется, не совсем интересуется этим. После того как я часто встречался с ним и много беседовал, мне остается только преклоняться перед силами господнего провидения, давшего такому жестокому человеку абсолютную власть над такой большой частью света».

В частном письме епископ сообщал, что 17 марта 1698 г. он провел у царя Петра четыре часа: «Мы рассуждали о многих вещах; он обладает такой степенью знания, какой я не ожидал видеть в нем. Он тщательно изучил Святое Писание. Из всего, что я говорил ему, он всего внимательнее слушал мои объяснения об авторитете христианских императоров в вопросах религии и о верховной власти наших королей. Я убедил его, что вопрос о происхождении Св. Духа есть тонкость, которая не должна вносить раскола в церковь. Он допускает, что иконам не следует молиться и стоит лишь за сохранение образа Христа, но этот образ должен служить лишь как воспоминание, а не как предмет поклонения. Я старался указать ему великие цели христианства в деле совершенствования сердца человеческого и человеческой жизни, и он уверил меня, что намерен применить эти принципы к самому себе. Он начинает так сильно привязываться ко мне, что я едва могу от него оторваться».