Русский кантианец - стр. 27

Однако в нашем сознании присутствует ощущение или, лучше сказать, наглядное представление еще и о чем-то, существующем вне Я. Обыденное сознание, не сомневаясь, считает эти наглядные представления точной копией существующих в мире вещей. Но философия как наука, изучающая познание, обязана задаться вопросом: действительно ли человек объективно воспринимает качества вещей, если, конечно, последние вообще существуют? Александр Иванович говорит, что этого нельзя утверждать с достоверностью. То, что воспринимается как качества вещей, необходимо признать лишь «отзывами нашего Я на деятельность вещей…»[170] И эти-то отзывы переносятся сознанием на сами вещи. Таким образом, наше знание о вещах субъективно, об этом свидетельствуют «такие явления, как смешение некоторых цветов, преимущественно красного и зеленого, – предметы того и другого кажутся одинаково окрашенными (дальтонизм) – и постоянно делаемые ошибки в определении качества вещей…» – пишет Введенский[171].

Выходит, что философия не дает нам права считать наши представления точной копией существующего мира (если он вообще существует). Мы обязаны разделить бытие на два вида: 1) вещи, существующие независимо от нашего сознания, или вещи в себе, или ноуменальный мир, и 2) мир в таком виде, каким мы его воспринимаем, или феноменальный мир, мир явлений. Феноменальный мир мы постигаем в опыте, ноуменальный же мир остается неведомым для нашего знания. Для разделения познаваемых и непознаваемых предметов А. И. Введенский использует кантовские понятия трансцендентного и имманентного. Трансцендентные вещи никоим образом не доступны нашим чувствам, имманентные же непосредственно воспринимаются ими. «Трансцендентными называются такие предметы, – пишет Александр Иванович, – которые по самому понятию о них никогда, нигде и ни при каком изощрении наших органов чувств (посредством каких угодно инструментов) или нашего самосознания не могут быть восприняты в опыте, т. е. они остаются за пределами и всех возможных экспериментов, и всех возможных наблюдений, где бы и когда бы ни производились те и другие, и как бы ни изощрялись при этом наши чувства и наше самосознание посредством подходящих для этой цели инструментов <…>. Примером трансцендентных предметов может служить хотя бы Бог, душа, внутренняя, сокровенная сущность вещей и т. п. <…> Имманентными же называются такие предметы, которые или действительно воспринимаются нами в опыте, например этот стол, холерный вибрион и т. д., или, по крайней мере, могли бы быть восприняты в опыте, если бы мы перенеслись в другое место (например: предметы, находящиеся на Марсе, Сириусе и т. д., все-таки имманентны), или <…> – если бы мы жили в другое время (например: все древние римляне и все будущие люди имманентны), или же, наконец, – если бы мы при помощи надлежащих инструментов достаточно изощрили свою восприимчивость (например, мельчайшие ткани холерного вибриона, недоступные никакому микроскопу, все-таки имманентный предмет)»