Русские суеверия - стр. 123
Превратить людей (и мужчин и женщин) в волков (реже – в медведей) можно навсегда или на определенный срок.
«Заколдованы были волками двенадцать человек на семь лет, и через семь лет вернулись домой только три мужика, а остальных настоящие волки разорвали. Из трех уцелевших мужиков был наш деревенский, и он все рассказывал: как он волком был и как бегал с настоящими волками. „Попадешь, бывало, – говорит он, – в их стадо и ложись всегда под ветер, а на ветер ляжешь – сейчас учуют человечину и разорвут. Они много так наших разорвали. Бегаешь, бегаешь, поесть все ищешь. Настоящие-то волки падаль жрут, а мы не ели падаль, все живых – барашка, теленочка… Иногда память приходит: в свою деревню забежишь, к своему двору подойдешь и думаешь: «Вот скажу, кто я таков». Как вдруг собаки залают, на улицу выйдет кто-нибудь, закричит, заулюлюкают – совсем не можешь образумиться и порскнешь куда-нибудь от деревни подальше, в лес или овраг“. Оборотень этот повадился ходить в ригу и там лежать. Домашние его и подумали: „Не наш ли это сердечный?“ И положили на то место, где он ночью лежал, ломтик хлеба. Утром посмотрели, а ломтя нет: он съеден. На следующий день положили больше хлеба, и это он съел. Так они его и кормили, пока он не превратился опять в человека. Прошло семь лет, волчья шкура у него треснула и вся соскочила: он стал человеком. Крест как был у него на шее, так и остался, да клочок серенькой шерсти против самого сердца» (тульск.).
Для спасения волка-оборотня необходимо найти стаю, в которой он бегает. «Нередко можно встретить мужика, который, пользуясь доверием народа, рассказывает, что он отыскивает стаю, в которой бегает обращенная в волков свадьба. Этому мужику частью из страха, частью из сожаления народ дает большие подачки» (волог.).
Волк-оборотень становится человеком по окончании заклятия или после того, как его накроют «человечьей» одеждой (арханг.); накормят «благословленной едой» (новг.). В быличке, записанной в Бежаницком районе Псковской области, солдат заставляет покойницу попадью, обратившую свадебный поезд в волков, указать средство к их спасению. Для этого необходимо созвать волков-оборотней: «Дам я тебе трубочку. В эту трубочку потруби – они все к тебе придут. Оторву тебе шматок от савана. Этим их покури – они опять люди будут».
В немногочисленных сюжетах превращение в волка – следствие материнского проклятия. Когда единственный сын решает зарыть умершего отца в саду, без отпевания («на попов много денег нужно»), мать произносит: «„Лучше я б волка породила, чем такого сына, отця как собаку зарыть хочет“. Только она это сказала, как и стал сын волком, хвост поджал да и в лес побежал. Долго ли он в лесу жил, коротко ли, а только мяса не едал. Разорвет овцецку, да поглядит, где пастухи картошку пекли, да на тех вугольях мясо и сжарит. Знал видь, что, как сырое мясо сьист, навсегда волком останется». Добросердечный человек прикрывает замерзшего волка кафтаном – и «стал он опять человеком. Домой пришел, мати в ноги поклонился. Ну мать, известно дело, простила» (по уверению рассказчика, этот случай произошел с сыном его соседа)