Русская сила графа Соколова - стр. 19
Джунковский рассмеялся:
– Правильно! Как это у Шекспира про дела, которые не снились и мудрецам?
…Через несколько минут они входили в знаменитый трактир Егорова, что располагался на Манежной плошали напротив «Национальной» гостиницы.
Черная икра была свежей и малосольной. В тот вечер она особенно хорошо шла под «Смирновскую № 21».
Казалось, что история с похищением православной святыни навсегда покрылась мраком неизвестности.
Наступил радостный для всех русских людей день – 28 мая 1912 года. В Москву прибыл государь со своей августейшей семьей. Сюда же приехали почти все особы императорского дома. Прибыли воинские эшелоны от гвардейских частей для участия в торжестве открытия памятника Александру III.
Около часу дня на Николаевский вокзал съехались все, кому надлежало первыми встретить государя. Народ, обожавший монарха, густой непрерывной толпой собрался по всему пути следования самодержца. Лома были украшены флагами и транспарантами.
На платформе в праздничных мундирах выстроился почетный караул от 1-го лейб-гренадерского Екатеринославского императора Александра I полка со знаменем и хором музыки на правом фланге.
Соколов стоял скрестив на груди руки, а его сосед – молодой, женоподобный красавчик Феликс Юсупов – рассказывал петербургские светские сплетни.
Вдруг Соколов заметил медленно идущую вдоль перрона великую княгиню Елизавету Федоровну. Соколов молча поклонился ей.
– Граф, – тихо произнесла Елизавета Федоровна, – вы не уважили мою просьбу. – Помедлила, исправилась: – Эта просьба всех истинно верующих православных людей. Ведь беда случилась на Крещение Господне. Столь долгий срок минул – и нет результата, увы.
И хотя она больше ничего не добавила, Соколов принял решение: «Отыщу, найду святыню!» Вслух лишь произнес:
– Хорошо, Елизавета Федоровна, я сделаю все от меня зависящее.
– Я буду молиться за вас, граф, – добавила она, протягивая руку для поцелуя. Рука была без перчатки.
Соколов обратил внимание на пальцы великой княгини: они были сильными, с широкими, загибающимися книзу ногтями.
Вдруг раздались голоса:
– Идет, идет!
Из-за поворота показалась медленно приближающаяся смолянисто-блестящая громада паровоза.
В тот же день, ближе к вечеру, завершив праздник встречи государя, Соколов отправился к Иверским воротам, в здание губернского правления. Здесь на первых двух этажах размещалось тюремное ведомство.
Соколов застал Хрулева в его кабинете. Это был тощий человек с высокой шеей, болтавшейся в воротнике мундира, как пестик в колоколе, с длинными клочковатыми бакенбардами и с той застывшей важностью на желтом лице, которая очень часто присутствует у людей недалеких, но самоуверенных.