Русская революция. Ленин и Людендорф (1905–1917) - стр. 39

. Встав на защиту восстания, Ленин перещеголял сам себя, сыпля эпитетами в превосходной степени: по его словам, это было «величайшее историческое приобретение русской революции», поднявшее революционное движение до «высшей ступени» и «гигантской степени»[165], коих, однако, можно достичь лишь ценой величайших жертв. Начало боев он изобразил «мирной забастовкой, мирными демонстрациями» и задал образец всех будущих оправданий перед лицом упреков за легкомысленное провоцирование беспорядков с тяжелыми последствиями, утверждая, что революционные рабочие, построив баррикады, ждали директив насчет более активных действий от «руководителей с[оциал]-д[емократического] пролетариата». Если те и совершили ошибку, то – недостаточно решительно призывая к «бесстрашной и беспощадной вооруженной борьбе». Другая ошибка заключалась в плохой «обработке» войск, посланных на усмирение повстанцев; здесь Ленин особо указывал на необходимость переубеждения казаков. Третий великий урок Московского восстания, по его мнению, повелевал изменить боевую тактику: перейти к партизанской войне, действуя подвижными и чрезвычайно мелкими отрядами – десятками, тройками, даже двойками, – вместо того чтобы стоять толпой на баррикадах с револьверами. К тактике партизанской войны, писал он, относится также массовый террор, который социал-демократия должна признать и применять, не забывая о новинках военной техники, таких, например, как «выдвинутая» японской войной ручная граната и автоматическое ружье. «Мы можем и должны воспользоваться усовершенствованием техники, научить рабочие отряды готовить массами бомбы, помочь им и нашим боевым дружинам запастись взрывчатыми веществами, запалами и автоматическими ружьями», – требовал от своих товарищей Ленин.

Не смущенный поражением, Ленин предсказывал, что «близится великая массовая борьба» и «это будет вооруженное восстание», и внушал товарищам: «Массы должны знать, что они идут на вооруженную, кровавую, отчаянную борьбу. Презрение к смерти должно распространиться в массах и обеспечить победу. Наступление на врага должно быть самое энергичное; нападение, а не защита, должно стать лозунгом масс, беспощадное истребление врага – станет их задачей; организация борьбы сложится подвижная и гибкая; колеблющиеся элементы войска будут втянуты в активную борьбу. Партия сознательного пролетариата должна выполнить свой долг в этой великой борьбе».

Эти военные «уроки московского восстания» Ленин официально адресовал руководителям «масс», тем самым завуалированно перекладывая на них вину за провал своего московского предприятия. Неофициально же он сделал для себя выводы, которые не стал предавать огласке и о которых поэтому не говорят лениноведы: главную долю ответственности за кровавую бойню в московском рабочем квартале на Пресне он в глубине души сваливал на охранку и Департамент полиции, сумевшие подавить восстание и схватить его участников благодаря стратегическому превосходству. Ленин персонализировал эту ответственность в лице вице-директора и заведующего политической частью Департамента полиции П. И. Рачковского, известного ему в качестве многолетнего руководителя Заграничной агентуры охранки, в том числе в Женеве и Париже. В 1905 г. Рачковского из-за революционных волнений вызвали в столицу, а в декабре поручили ему возглавить сыскную работу в Москве. Он так успешно справился с заданием, что был награжден особой премией в размере 75 тыс. рублей