Русская мода. Фейк! Фейк! Фейк! - стр. 17
Когда меня спрашивали, откуда импорт, я загадочно закатывал глаза. Это означало – и все понимали этот код – что импорт пришел из Америки. Когда мне возражали, что на джинсах нет бирок, подтверждающих, что они американские, я закатывал глаза еще больше. «Контрабандный товар», – выдавал я сухой ответ. Если это не устраивало покупателя, приходилось добавлять, что бирки пришлось срезать, чтобы товар не конфисковали на таможне. Черт его знает, откуда в моей голове взялась эта версия с таможней, но до поры, до времени она срабатывала на отлично. В конце концов, много ли надо студентам, если перед тобой есть американские джинсы, и они стоят вдвое дешевле, чем где бы то ни было? Первая партия ушла влет, а когда я вернулся со второй, ко мне подошли институтские охранники.
«Устроил здесь бизнес, парень?», – спросил один.
Это произошло уже после того, как он основательно заехал мне в глаз.
«Как раз собирался взять вас в долю, друзья, – ответил я, чувствуя, как под глазом наливается здоровенный синяк. – Какие отчисления вы желаете получать?»
С того момента прошло много долгих лет и ничего не изменилось. Я уверен, что даже наступи новый век или тысячелетие, а все равно этот гнусный порядок останется прежним. И он гласит: как только ты начинаешь своими знаниями и адским трудом заколачивать деньги, как тут же находятся трутни, которые хотят процент с продаж. Ребята, вопиешь ты к ним, да это же форменный беспредел! С какого такого перепугу я должен вам платить? А они отвечают всегда одной и той же фразой – кто бы это ни был, безграмотный охранник, жирный полисмен, жестокий бандит, бизнесмен с тренированной улыбкой от уха до уха или равнодушный чиновник, или еще кто. Потому что, говорят они, ТЫ ТОРГУЕШЬ НА НАШЕЙ ТЕРРИТОРИИ. Понимаете?
Весь мир поделен на их чертовы территории, и неважно чем ты торгуешь – задницей, картошкой или картинами – всегда найдется кто-то, кто объявит территорию своей и протянет ладошку. Что мне оставалось делать, девочки? Я был молод, отчаян и страстно желал делать бизнес. Поэтому я стал платить охранникам института пятнадцать процентов от продаж, а в обмен они закрыли глаза на мою деятельность.
Одновременно я пообещал себе, что кину их при первой возможности.
Тем временем, дело шло по возрастающей. Не прошло и месяца, как в моих джинсах красовалось без преувеличения пол-театрального института. А еще через месяц меня стали рекомендовать в другие места. Бауманский университет. МГИМО. Физтех МГУ. Плехановская академия. И – под ваши овации – самое лучшее учебное заведение мира, а именно – Московский Университет Пищевых Производств. Не знаю, что за безумие там творилось, но на пищевых производствах все были просто повернуты на всем американском. Расхватывали штанишки как горячие пирожки. И, в конце концов, когда я подумал, что одевать там больше некого, меня отвел в сторонку уже не просто студент, но преподаватель, сотрудник какой-то там кафедры, и в разговоре выяснилось, что он тоже хочет заказать себе джинсы – непременно, прошитые желтой нитью и непременно из штата Алабама. «Какие вопросы, – не моргнув глазом, ответил я. – Если нужны, значит будут!».