Русская фея и Лев настороже - стр. 24
– Понимаю – перерыв в биографии. Что последнее вы помните? – деловито поинтересовалась дама, принимаясь расчесывать густую гриву вьющихся волос.
Чарльзу вдруг ужасно захотелось узнать, настоящие ли эти крутые каштановые завитки или обязаны своим происхождением парикмахеру. Подавив неуместное любопытство, он честно ответил:
– Помню, что получил весьма неприятное известие, и искал по всему городу одного моего знакомого. Я хотел с ним побеседовать.
– Что ж, знакомого вы нашли, и побеседовали. Я бы сказала, что вы изложили свою точку зрения весьма доходчиво, правда, излишне эмоционально. Ничего, врач сказал, что хоть нос мистера Твистла и сломан, зато вправить кисть будет несложно.
– Я сломал Твисти нос и вывихнул кисть? – уточнил Чарльз.
– И еще подбили глаз.
– Неплохо! – оценил Чарльз результаты своих усилий, – Что потом?
– Потом прибыла полиция и вас собрались тащить в участок.
– Почему же не потащили?
Дама пожала плечами.
– Я посчитала нужным вмешаться. Плохо, что ваши полицейские не берут взяток, очень эта их дурная привычка осложняет жизнь. Мне пришлось почти час забивать им баки.
– Что, простите, делать?
– Забивать баки. Буквальный перевод русского идиоматического выражения, означающего, что собеседника удалось заговорить до такой степени, что он согласен на все, лишь бы ты замолчала.
– Вы русская?
– Я из Москвы, – дама бросила щетку для волос на столик и поднялась. – Одевайтесь, думаю, вы уже достаточно пришли в себя, чтобы позавтракать без последствий.
Умытая физиономия и надетые штаны несколько восстановили душевное равновесие Чарльза. В гостиную он вышел уже почти тем же уверенным в себе молодым предпринимателем, которым был еще вчера до встречи с поганцем Твисти. Не отрывая глаз от включенного телевизора, русская леди намазывала маслом тост. Чарльз почувствовал дикий приступ голода. Без долгих церемоний он подсел к столу и приступил к еде, время от времени искоса поглядывая на свою спасительницу. Он ожидал, что она тоже переоденется, но ошибся, кажется, в кружевах пеньюара она чувствовала себя вполне комфортно. Она была бы похожа на пирожное безе, которые он так любил в детстве, если бы не холодно-деловитое выражение лица. Впрочем, ее нарочитая отстраненность не мешала ей исправно подсовывать ему то чашку кофе, то истекающий маслом горячий тост.
– Не знаю, как и благодарить вас за все, что вы для меня сделали, – наконец насытившись, Чарльз откинулся на спинку дивана.
– Довольно просто. Женитесь на мне, – безмятежно ответила дама.
Чарльз хмыкнул и потянулся за кофе. У русской оказалось довольно странное чувство юмора.