Русская фантастика – 2017. Том 2 (сборник) - стр. 13
Но я-то все замечал. И алмазики в прелестных ушах Незабудки. И то, как тяжелые желваки скул сдвигают с мест глубокие морщины проконсула. И то, как мелькают в моей голове странные видения. Песчаная пустыня. Выжженные камни. Выбеленные, высохшие, как хворост, кости.
«Игра – всегда повторение».
Время – цак. Дорога – дзам. Вода – ос.
Монгольские слова так и порхали в воздухе.
«Я не понимаю», – признался я и услышал в ответ:
«В мире, созданном не тобой, не все доступно твоему пониманию».
Режущий песок, острый привкус крови. А почему, собственно, нет? Игра тоже может отдавать кровью. Мы далеко не всегда знаем, чем игра закончится. Верблюды, лошади, телеги – квадратные ящики на колесах. «Тетки», кажется, работали на «отлично», такими яркими были видения. Проводник-идиот бормотал: «Вода». Но как взять с собой воду, если только одной дроби на телеге четыре пуда и все надо тащить на заморенных верблюдах и лошадях. Почему-то слова проконсула (может, из-за перевода, предложенного «теткой») и даже слова Алмазной звучали скучно, именно как монгольский язык, когда его не понимаешь. Ну да, мертвые кости, пустыня. Но этот мир все равно наш. Пусть ничто в нем не принадлежит нам, но он наш. Он почти целиком построен нами. Вольно диким заблудшим осам строить свои гнезда где попало, это ничего не меняет в мире.
Я даже удивился своей патетике.
К счастью, проконсул уже поднялся.
«Барятэ». Я обрадовался. Мне сразу стало легче.
На фоне негромкой толпы Алмазная и проконсул будто кружились в медленном танце, они что-то произносили, но я видел только рты – шевелящиеся, как у рыб. А с игровой площадки уже лился негромкий речитатив.
«Всех обольщают людей, кто бы ни встретился с ними».
Сирены беспощадны. Теперь я знал это без всяких подсказок.
«Кто, по незнанью приблизившись к ним, голос услышит, домой не вернется», – в отчаянье вскидывал руки над головой хромой Одиссей в седых дредах. Он обращался к поющим гологоловым сиренам, и в унисон ему звучали голоса матросов, таких худых, будто их набирали где-нибудь в порту Игарка в начале двадцатого века.
Заоблачное искусство
7 октября 2413 года.
20.42. На реке Голын безоблачно.
Одиссей в дредах.
Гологоловые сирены.
«Всех обольщают людей».
Чудо чистое. Цэвэр гайхамшиг.
Громада времен высилась над нами, как белые грандиозные облака.
Я хотел, чтобы Алмазная заговорила первой, но она продолжала молчать, и я опять мысленно увидел песчаную пустыню, усеянную костями («тетки»). Однажды Счастливчик уже потерял в пустыне своих спутников («тетки»). И, кажется, теперь Счастливчик вновь собирается в те края.